Но надежда была очень слабой. И Глэкен прекрасно понимал это. Итак, перед ним два пути: или нанести удар и закончить эту вечную войну, или начать думать о перемирии.
А почему бы и нет? Полмира — все же лучше, чем смерть. По крайней мере он останется в живых… И рядом с ним будет Магда.
Расалом, очевидно, разгадал его мысли.
— Мне кажется, тебе понравилась эта девчонка, — сказал он, глядя вниз в сторону моста. — Ты можешь оставить ее себе. Как же ты будешь без нее? Она ведь такое милое и храброе насекомое, правда?
— Ах, вот кто мы все для тебя! Насекомые?
— «Мы»? Неужели ты настолько романтичен, что готов поставить себя на один уровень с НИМИ? Ты же выше их во сто крат — мы почти что боги, мы для них непостижимы! И поэтому должны объединиться и действовать сообща, вместо того чтобы вести эту бесполезную вечную войну!
— Я никогда не буду отделять себя от них. Я всегда старался жить, как обычный человек.
— Но ведь ты не обычный человек! Они умирают, а ты продолжаешь жить. Уже только поэтому ты не можешь стать одним из них. Даже не пытайся! Будь тем, кто ты есть — выше их. Присоединись ко мне — и мы будем править ими. Убей меня — и мы погибнем вместе!
Глэкен сомневался. Ему требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. Но времени больше не было… Он очень хотел покончить навсегда с Расаломом. Но сам он не хотел умирать. Особенно теперь, когда нашел Магду. Он не мог даже подумать о том, что она останется без него. Ему страстно хотелось быть с ней.
Магда… Глэкен не осмелился посмотреть вниз, но он чувствовал, что ее взгляд сейчас прикован к нему. Он ощутил в груди тяжесть. Всего несколько минут назад она рисковала всем, что у нее есть, чтобы не выпустить Расалома из замка, а ему самому дать еще время для отдыха. Будет ли он достоин ее, если не сделает большего, чем она? Он вспомнил ее сияющие глаза, когда она передавала ему рукоятку: «Я знала, что ты придешь».
Борясь с собой, Глэкен не заметил, как опустил меч. Увидев это, Расалом улыбнулся. И эта улыбка послужила последним толчком к бою.
«За Магду!» — пронеслось в голове у Глэкена, и он грозно поднял свой меч. И в этот миг солнце вышло из-за восточных хребтов и ударило ему в глаза. Сквозь ослепительное сияние он увидел, как Расалом бросился ему навстречу.
Мысль молнией пронеслась в голове Глэкена: так вот почему Расалом был так разговорчив! Вот для чего нужны были все эти уловки с оттягиванием времени, и он даже позволил Глэкену так близко подойти к себе — он просто ждал, когда из-за гор взойдет солнце и ослепит его. А теперь шел навстречу в последней надежде одновременно избавиться от Глэкена и выкинуть рукоятку за пределы замка — он решил столкнуть его с башни в ров вместе с мечом.
Сильно зажмурившись, Расалом вытянул вперед руки и нырнул прямо под занесенный клинок. Места для маневра у Глэкена не было — слишком узким оказалось пространство, оставшееся после частичного разрушения башни. Все, что он мог сделать — это собрать свои силы и поднять меч так высоко над головой, что это начало уже угрожать его равновесию. Но отчаяние его было не меньшим, чем у Расалома. Наступил решающий миг.
И вот они столкнулись — Расалом вцепился в бока Глэкена, и тот почувствовал, что начинает падать назад. Он сосредоточил все свои силы на мече и, приставив острие клинка к спине Расалома, пронзил его насквозь. Издав страшный вопль ужаса и бессильной ярости, Расалом попытался выпрямиться, но Глэкен не отпускал меч, еще глубже вонзая его в спину врага, а сам тем временем продолжал крениться назад.
И вот оба они потеряли равновесие и, слившись воедино, стремительно полетели вниз.
Глэкен испытывал удивительное спокойствие. Ему казалось, что они плавно погружаются в какую-то плотную пучину, навеки связанные своей последней схваткой, в которой он победил.
И проиграл…
Крик Расалома стих. Его неистовые черные глаза были жутко выпучены — он удивленно смотрел на Глэкена и все еще не верил, что умирает. Потом он начал съеживаться — во время их полета волшебный меч стал пожирать его тело и сущность. Кожа Расалома высохла, начала отслаиваться и хлопьями разлетаться в разные стороны, как тополиный пух под порывами ветра. И вскоре на глазах у Глэкена его давний заклятый враг превратился в невесомую пыль.
Возле самой границы тумана Глэкен оглянулся на мост и успел заметить страх и отчаяние на лице Магды. Он хотел поднять руку, чтобы попрощаться с ней, но туман уже скрыл ее из виду.
А в следующий миг он почувствовал тяжелый удар о невидимые острые камни.
* * *
Магда с тревогой смотрела на две фигуры на парапете башни. Они стояли очень близко, почти касаясь друг друга. Она видела, как рыжие волосы Глэкена вспыхнули ярким огнем, когда из-за гор показалось солнце, видела блеск клинка, а потом обе фигуры схватились. Они отчаянно вертелись, раскачиваясь на самом краю парапета. И вдруг полетели вниз.
Ее собственный пронзительный крик слился со страшным воплем одного из воинов, а потом очертания их сцепившихся тел стали меняться, и, погрузившись в густой туман, они исчезли из виду.
Магда застыла, как пораженная громом. Время остановилось. Она не шевелилась и, кажется, не дышала. Глэкен и Расалом упали вместе в ущелье, где их сразу же поглотила непроглядная молочная мгла. ГЛЭКЕН УПАЛ! А она стояла и беспомощно наблюдала, как он ныряет в свою собственную смерть.
Как в тумане, Магда подошла к краю моста и посмотрела вниз — туда, где исчез тот единственный человек, который значил теперь в ее жизни абсолютно все. Тело сразу стало чужим и непослушным, мозг словно онемел и все мысли куда-то пропали. Она чуть не теряла сознание, чувствуя, как все начинает плыть перед глазами. Наконец Магда вздрогнула, стряхивая с себя страшное оцепенение. Желание прыгнуть в эту бездну и соединиться там с Глэкеном все сильнее и сильнее охватывало ее. Но вот она очнулась и побежала по мосту к деревне.
«Не может быть! — думала она, а ноги несли ее по грохочущим доскам. — Только не оба! Сначала отец, а теперь Глэкен — так не бывает!»
Свернув с дороги, она бросилась к правому концу рва. Ведь Глэкен уже пережил одно падение в эту пропасть — вдруг он переживет и второе?.. Ну, пожалуйста, пусть это будет так! Хотя за счет высоты башни сейчас удар был намного страшнее!..
Магда быстро начала спускаться по крутой каменной осыпи, обдирая руки и ноги об острые края гранитных обломков, но эта боль ни на секунду не привлекала ее внимания. Солнце не успело еще подняться на достаточную высоту, и его лучи пока не падали в само ущелье; но оно начало уже согревать воздух — и туман постепенно рассеивался. Магда всеми силами рвалась вперед по заросшему бугристому дну рва, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь; она старалась бежать с такой скоростью, какую только позволяла развить коварная болотистая почва. Пробегая под мостом, девушка попыталась не вспоминать о том, что там, наверху, одиноко лежит сейчас ее мертвый отец. А потом, не раздумывая, бросилась через холодную воду к основанию башни.
