С тех пор Ричард Слоут свирепел при первых же признаках фантастических умонастроений Джека и немедленно клеймил его «Сибрук-Айлендской ерундой».
4
К тому времени, когда Ричард вернулся из столовой, Джек, освеженный душем, с мокрыми волосами, облепившими череп, лениво перебирал книги, лежавшие на парте Ричарда. В то время, когда Ричард входил в комнату с внушительным количеством еды, завернутым в запятнанную жиром бумагу, Джек с интересом размышлял, будет ли предстоящий разговор приятнее, если на парте вместо «Органической Химии» и «Математических Загадок» будут лежать книги «Властелин Колец» и «Подводная лодка на плаву».
— Что было на обед? — спросил Джек.
— Тебе повезло. Цыплята, жареные по-южному. Это одно из самых немногих блюд, которое здесь подают и готовят просто отменно. — Он вручил жирный сверток Джеку.
Четыре больших куска цыпленка, покрытых приличным слоем теста, издавали практически непередаваемый по своей благостности и насыщенности аромат. Джек набросился на еду.
— И давно ты ел в последний раз? — Ричард передвинул очки на переносицу и сел на узкую кровать. Под твидовым пиджаком на нем был теплый, в коричневых узорах пуловер, аккуратно заправленный за пояс брюк.
Джек в замешательстве на мгновение задумался, возможно ли вообще было говорить о Территориях с кем бы то ни было, особенно с тщательно застегнутым на все пуговицы и аккуратно заправляющим пуловер за ремень брюк Ричардом.
— Последний раз я ел, — сказал он тихо, — вчера, около полудня. Я немного голоден, Ричард. Спасибо за принесенного цыпленка. Он превосходен. Это самый вкусный цыпленок, которого я когда-либо ел. Ты отличный парень, не побоялся быть исключенным за это.
— Ты думаешь это шутки, да? — нахмурившись, Ричард одернул пуловер. — Если кто-нибудь обнаружит тебя здесь, то меня, по всей вероятности, исключат. Так что ты не очень-то веселись. Нам нужно продумать, как отправить тебя обратно в Нью-Хэмпшир.
Наступило молчание, на какое-то мгновение оценивающий взгляд со стороны Джека, строгий взгляд со стороны Ричарда.
— Я знаю, что ты хочешь объяснить мне, что я делаю, Ричард, — сказал Джек с полным, набитым цыпленком ртом. — И поверь мне, это будет нелегко.
— Ты выглядишь по-другому, знаешь, — сказал Ричард. — Ты выглядишь… старше. Но это не все. Ты изменился.
— Я знаю, что я изменился. Ты бы тоже немного изменился, будь ты со мной с сентября месяца.
Он улыбнулся Ричарду, глядя на этого пай-мальчика в своей аккуратной одежде, и он знал, что никогда не сможет рассказать Ричарду о его отце. Он был просто не способен понять это. Он обнаружил это в ходе событий, так тому и быть, но у него в груди билось не сердце убийцы, чтобы решиться на подобное разоблачение.
Его друг все еще сердился, явно ожидая начала повествования.
Возможно, с целью оттянуть тот момент, когда ему придется убеждать рационального Ричарда в невероятном, Джек спросил:
— Что, парень из соседней комнаты покидает школу? С улицы я видел чемоданы на его кровати.
— Ну да, это интересно, — ответил Ричард. — Я в том смысле, что интересно в свете того, что ты сказал. Он уезжает, фактически, уже уехал. Я думаю, что кто-то должен приехать за его вещами. Один Бог знает, какую сказку ты сочинишь из того, но парнем в соседней комнате был Рауль Гарднер, сын этого священника, который заведовал тем приютом, из которого ты утверждаешь, что сбежал. — Ричард не обратил внимание на внезапный приступ кашля Джека. — Во многих отношениях могу уверить, что Рауль был явно ненормальным соседом и, наверное, никто здесь не сожалеет о его отъезде. Как только вышла в свет статья о том, что его отец заведует домом, в котором умирают дети, он получил телеграмму, приказывающую ему покинуть Тейер!
Джек прожевал кусок цыпленка, который стал у него поперек горла.
— От Солнечного Гарднера? У него был сын? И он был здесь?
— Он приехал в начале семестра, — с мягкостью продолжал Ричард. — Вот о чем я пытался раньше рассказать тебе.
Внезапно Джек почувствовал, что Тейерская Школа таит для него угрозу, он ощутил это тем образом, который никак не был понятен Ричарду.
— Садист, — сказал Ричард. — Иногда я слышал из комнаты Рауля действительно странный шум. А однажды там, на задней части двора, я увидел лежащего на мусорнике мертвого кота без глаз и ушей. Если бы ты увидел его, то подумал бы, что он тот человек, который может замучить кота. Мне казалось, что от него шел какой-то запах протухшей английской кожи. — Ричард замолчал и, выбрав подходящий момент, спросил:
— А ты, правда, был в Солнечном Доме?
— Тридцать дней. Это был ад. Что-то, очень похожее на него.
Он сделал вдох, глядя на хмурое, но уже наполовину убежденное выражение лица Ричарда.
— Тебе трудно будет это проглотить, Ричард, я это знаю. Но парень, который был со мной, был оборотнем. И останься он в живых, когда спасал мне жизнь, то был бы сейчас здесь.
— Оборотень. Шерсть на ладонях его рук. Превращение в кровожадного монстра, когда наступает полнолуние.
Ричард в раздумьи оглядел маленькую комнатку. Джек ждал, когда Ричард опять посмотрит на него.
— Ты хочешь узнать, что я делаю? Хочешь, чтобы я рассказал, почему еду автостопом через всю страну?
— Я начну кричать, если ты этого не сделаешь, — ответил Ричард.
— В общем, — сказал Джек, — я пытаюсь спасти жизнь моей матери.
Произнося эти слова, ему почудилось, что это предложение было исполнено удивительной ясности.
— Каким, к дьяволу, образом ты собираешься это сделать? — взорвался Ричард. — По всей вероятности, у твоей матери рак. И, как мой отец тебе уже объяснял, ей нужны врачи и наука… а ты отправляешься в дорогу? Чем ты собираешься спасти жизнь своей матери? Волшебством?
Джек почувствовал жжение в глазах.
— Верно, старина Ричард, — он приложил руку к увлажненным слезами глазам.
— Да ну, успокойся, правда… — сказал Ричард, в возбуждении теребя пуловер изо всех сил. — Не плачь, Джек, ну перестань, пожалуйста, я знаю, как это ужасно, я не собирался… просто так…
Ричард быстро и бесшумно пересек комнату и теперь неуклюже похлопывал по руке и плечу Джека.
— Со мной все в порядке, — сказал Джек. Он опустил руку. — Но это просто безумная фантазия, Ричард, неважно, чем это тебе кажется. — Он выпрямился на стуле. — Мой отец называл меня Странником Джеком, так же назвал меня и старик Спиди Паркер на Аркадия Бич.
Джек надеялся, что раскрывая перед ним душу, не ошибется, и его поймет друг; посмотрев в лицо Ричарду, он увидел, что интерес был неподдельным. Его друг выглядел обеспокоенным, нежным, открытым.
