Мраморный портик виллы затеняли цветущие магнолии, акации и величественные пальмы. Комнаты в доме были просторны и прохладны, с окнами, выходящими на обе стороны. На западе они смотрели на залив, на востоке — на роскошную зелень долины и предгорья Неаполитанских Альп с их разноцветьем скал.
Парк был разбит согласно входившей тогда в моду английской планировке с ухоженными зелеными лужайками и разбросанными по ним многочисленными тенистыми рощицами. Но любимые сердцу итальянца длинные затененные аллеи с внезапно открывающейся перспективой были тоже сохранены.
Вилла сияла огнями. Разряженная неаполитанская знать заполнила просторные гостиные и залы. Эллена была в центре внимания и помнила об этом. Но для нее и Винченцо праздник не стал бы всеобщим, если бы в нем не приняли участие все обитатели виллы. Во дворе и саду для прислуги были поставлены столы с яствами и напитками, весело играла музыка. Паоло, которому было поручено быть распорядителем, наконец смог осуществить свою мечту — снова потанцевать всласть под родным неаполитанским небом.
Наведавшись, чтобы взглянуть, как здесь веселятся, Винченцо и Эллена увидели, как лихо он отплясывает в кругу, все время выкрикивая:
— Счастливый день, счастливый день!
Заметив их, он тут же поспешил к ним.
— Мой господин! — воскликнул он, запыхавшись. — Вы помните, как, въехав в Челано, мы угодили прямо на народный праздник? Это было еще до того, как нам так не повезло с венчанием в церкви Святого Себастьяна. Помните, как я вам тогда сказал, что их праздник напомнил мне родной Неаполь и веселые гулянья на набережной?
— Я хорошо помню это, Паоло, — ответил Винченцо.
— Вы еще сказали мне тогда, что скоро мы будем дома и я спляшу тогда под родным небом. Увы, в первом случае вы тогда ошиблись, синьор. Наш путь домой оказался слишком длинным. Прежде чем попасть в рай, нам пришлось пройти через чистилище. А во втором случае вы были полностью правы — я здесь, в Неаполе, и я пляшу при свете луны, передо мной родной Везувий, залив, горы и вы, мой господин, а рядом с вами госпожа, все живы и здоровы и в полной безопасности. Все так же счастливы, как я. А я боялся, что никогда больше не увижу, как курится старик Везувий, то и дело посылая то дым, а то и пламя в ночное небо, да еще ворчит помаленьку. Счастливый день, синьор, счастливый день!
— Я рад за тебя, мой друг Паоло, — согласился растроганный Винченцо. — Я рад за тебя, да и за себя тоже.
— Я многим тебе обязана, Паоло, — присоединилась к мужу Эллена. — Да и твой господин обязан своим спасением прежде всего тебе. Свою благодарность я докажу тебе моим уважением и заботой. Я хотела бы, чтобы и твои друзья знали об этом.
Паоло, покраснев, низко поклонился. Он был растроган до глубины души. Он был счастлив и только твердил: «Счастливый день, счастливый день». Это все, что он мог ответить своей госпоже. Его слова подхватили остальные и, танцуя, повторяли до тех пор, пока Винченцо и Эллена не скрылись в доме.
— Вот видите, друзья мои, — воскликнул Паоло, — какими сильными могут быть люди, чьи сердца искренни, а совесть чиста, как радость может прийти, когда человек совсем уже не верит в нее. Думал ли я и мой бедный господин, очутившись в темнице инквизиции, что когда-нибудь придет этот день и мы снова будем свободны и увидим родной дом? Знали бы вы этих чертей в зале суда, где все черно, даже стены. Они не позволили мне и рта открыть, чтобы поговорить с моим господином. Кто думал, что нам удастся вернуться оттуда? Но вот мы все на свободе. Мы можем ехать или идти куда нам вздумается, можем плескаться в море или глядеть на небо, или же веселиться, как мы вот сейчас, под луной. Человек, он все может, друзья мои, его не остановишь.
— Ты говоришь о купанье в море и пляске под луной? — спросил кто-то. — Или еще о чем-то?
— Стоит ли гадать об этом, друзья! Стоит ли нам сейчас над этим задумываться? Я хочу, чтобы сегодня все были счастливы и веселились от души. Но одно правило не следует забывать: прежде чем сказать, подумай. Никто из вас, слава Богу, не видел стен и казематов тюрьмы, никому не довелось бежать из нее, оставлять там своего бедного господина… Поэтому никто из вас не может понять, как я счастлив. Вам этого не понять. Счастливый день, счастливый день!
Паоло смешался с танцующей толпой, которая хором подхватила:
— Счастливый день!
Перев. С. Сухарева.
Перев. С. Сухарева.
Перев. С. Сухарева.
Перев. С. Сухарева.
Много имеет прикрас, во все наряды рядиться готова (лат.).
Перев. С. Сухарева.
Младой Тривульцией, вскормленной в священной пещере (ит.).
Побуждениям (лат.).
«Зловещими пещерами» (лат.).
«На каком основании» (лат. — англ.).
Не люблю невероятного (лат.).
По странному совпадению, ту же идею высказал покойный автор «Дон Жуана» в последней песне этой поэмы. — Примеч. В. Скотта.
Перевод Л. Бриловой.
Путешествие по Голландии и вдоль западных границ Германии, с возвращением вниз по Рейну; с добавлением наблюдений, сделанных во время поездки на озера Ланкашира, Уэстморленда и Камберленда. Соч. Анны Радклиф. Ин-кварто. 1795. С. 371. — Примеч. В. Скотта.
Перев. С. Сухарева.
Перев. С. Сухарева.
Перевод предисловия — Л. Бриловой.
