И везде Васенька воровал. В магазине упер коробку шоколадок, на рынке у фермера, что торговал курами, стащил двух бройлеров, в мастерской пытался спионерить запчасти, но был пойман за руку и вышвырнут под зад коленом. Устроился на вещевой рынок, но был бит за кражу зимних дамских сапог. Сапоги были сорок второго размера, их никто не брал, так что если бы Васенька не догадался оставить коробку на месте, никто бы не хватился. Но вид пустой яркой коробки привлек всеобщее внимание, и Васеньку торговки побили от души.
В свободное от работы время Васенька тащил все, что плохо лежит. Он не брезговал сохнущим бельем на веревке во дворе, он выкапывал свежевысаженную рассаду на клумбах в парке, он пытался отвинтить зеркала у припаркованных машин, за что был автолюбителями не только бит, но и посажен вниз головой в сугроб.
Летом сладкая парочка уехала в деревню, и соседи вздохнули с облегчением. А в сентябре позвонила Алене тетя Глаша и сказала:
– Приезжай, а? Я больше не могу, сил нет…
В своей квартире Алена застала такую картину.
Мать сидела на полу, раскачивалась из стороны в сторону и орала визгливым голосом:
– Да на кого ж ты меня покинул, сокол мой ясный, Васенька-а? Да куда же я теперь без тебя-а?
Тетя Глаша только махнула рукой и закрыла дверь в комнату. Стало потише, и она ввела Алену в курс дела. Васенька и в деревне не угомонился, горбатого, как известно, только могила исправит. Васенька таскал дрова у соседей, выкапывал картошку, увел у бабы Мани новые галоши для огорода, которые она неосмотрительно бросила на видном месте; соперничая с мальчишками, он обтряс летнюю яблоню у материной невестки тети Нины. Каждый день в деревне стоял крик и гам – сельчане на чем свет костерили Васеньку.
Пропали у справного хозяина два гуся, неосторожно вышедшие за калитку, известно было, что Васенька продал их на станции. Пользуясь маленьким ростом и щуплым своим сложением, влез Васенька в крошечное оконце кладовой сельпо и утащил мешок перловой крупы. Мешок оказался с дырой, так что Васенька оставлял за собой след, как Мальчик-с-пальчик, по крупе его и нашли.
По поводу перловки приехала милиция – дело серьезное, кража из магазина. Однако из-за одного мешка дело заводить не стали, а Васенька на следующую ночь утащил у соседа рулон сетки для забора. И спрятал ее в овраге, опять-таки нашли по следам. Сосед побил стекла в их доме, за что родственники на мать очень рассердились и велели убираться в город, а им сраму и ругани надолго хватит.
И собрала было мать вещи, но тут Васенька пропал, а по прошествии двух суток нашли его на лесной тропинке с проломленной головой. Как видно, кто-то из потерявших терпение односельчан разобрался с ним по-своему, в деревне воров не любят.
Мать как про это узнала, так и пала на землю с воем, но понимания у соседей не нашла, а когда опомнилась, оказалось, что все хлопоты по поводу похорон взяла на себя Васенькина семья, а ее и на порог в тот дом не пустили. Мать побежала в другую деревню, где недавно открыли церковь и батюшку нового прислали. Хотела заказать заупокойную службу, так священник, когда узнал, что они с Васенькой не расписаны, очень рассердился, от сожительниц, сказал, не принимаем!
Вот так, сказала тетя Глаша, уже неделю с ней мучаюсь. «Скорая» приезжать отказывается, говорят, в следующий раз сразу в психушку свезем…
Со временем мать утомилась и устраивала показательные выступления раз в три дня. Алена переехала домой, сказав на прощание мужу, что подает на развод.
Она много работала, на мужчин и не смотрела после неудачного замужества, да, откровенно говоря, и глядеть-то было не на что. Если и был кто приличный в их городе, так тех давно уже разобрали другие. Алена не хотела замуж, она хотела новой жизни, интересной, хорошо оплачиваемой работы, удачной карьеры. Ей было тесно в Заволжске, хотелось в большой город, хотелось свежего воздуха и простора. Но как этого добиться? Кто ее ждет в большом городе – без связей, без денег, без жилья?
Потихоньку на Алену накатывала тоска. Время неумолимо бежало вперед, ей шел уже тридцатый год. Она боялась смириться. И вдруг пришло письмо с сообщением о наследстве. Неужели это тот самый шанс, который дает Алене ее не слишком щедрая на подарки судьба? Во всяком случае, Алена решила им воспользоваться, пусть даже ничего и не выйдет.
Алена очнулась от раздумий и осознала себя сидящей за столом с пустой чашкой в руке. Что-то сегодня на нее навалились воспоминания, да ведь и вспомнить-то особенно нечего…
Она заснула быстро, но сон был тяжел, как ватное одеяло, и не принес отдыха.
Утром некогда было раздумывать о своей жизни, водитель опять опоздал. На улице шел дождь, Алена уныло ждала машину у подъезда. Дом был старый, козырек над подъездом протекал, к тому же все время туда-сюда сновали жильцы и, натыкаясь на Алену, смотрели злобно. Она и сама потихоньку накалялась, глядя на часы.
Ладно, с подлецом-водителем она разберется позже, а сейчас нужно успеть на работу. На десять утра назначено совещание, а до этого еще нужно просмотреть кое-какие бумаги.
Алена подняла воротник плаща и выбежала на улицу, поднимая руку. Как назло, ни одна машина не останавливалась, а какой-то наглый «жигуленок» еще и водой из лужи окатил.
– Черт! – сказала Алена, чувствуя, как на глаза набегают злые слезы. – Черт, черт!
В это время перед ней затормозил красный микроавтобус с надписью «Родной хлеб». И еще нарисована была на его борту пышная румяная красавица в кружевном кокошнике, которая держала в руках огромный каравай.
Водитель выглянул в приоткрытую дверцу кабины. Совсем молодой парень, на затылке смешной хохолок, нос курносый.
– Садиться будешь? – улыбнулся он. – А то, может, мой транспорт тебе не подходит?
– Подходит! – обрадовалась Алена. – Вымокла вся до нитки…
В салоне одуряюще пахло свежим хлебом, у Алены даже скулы свело от внезапного голода. Прежде чем тронуть машину с места, водитель вытащил откуда-то кривоватый батон и протянул Алене:
– Попробуй! Это некондиция, все равно в продажу не пойдет…
Батон был горячий и ужасно вкусный, Алена впилась в него зубами, как будто сто лет не ела.
– Мне тут близко, – сказала она, жуя, – второй переулок направо.
Фирма занимала трехэтажный отлично отреставрированный особнячок, подъезд был с красивым лепным порталом и двумя коваными фонарями по бокам.
– Ого! – сказал водитель. – И кем же ты тут трудишься?
– Менеджером, – обтекаемо ответила Алена, ни к чему парня смущать, да и не поверит он, что она владеет половиной компании, она и сама в это не слишком верила.
– Ну, беги, – сказал он и отмахнулся, когда Алена полезла за деньгами, – опоздаешь – начальство заругает!
