С какой-то бессознательной предусмотрительностью он аккуратно складывал весь левак в надежную ячейку сейфа, давным-давно арендованную им в Сбербанке. Чувствовал, что когда-нибудь эти деньги ему непременно пригодятся, так что жене совершенно не обязательно было про них знать.
Женился Леонид Аркадьевич дважды. Первый раз, главным образом, потому, что все рано или поздно женятся, иначе очень уж хлопотны становятся внебрачные связи с их неуместными тратами, долгими проводами, и все ради того же небольшого пятиминутного удовольствия.
Что же касается проституток, то, во-первых, цены у них непомерные, совершенно не соответствующие предмету, о котором шла речь, а во-вторых, проституток Леонид Аркадьевич интуитивно побаивался. То есть не столько самих девушек, сколько возможности подхватить дурную заразу или, не дай бог, оказаться вовлеченным в какую-то криминальную историю. Нет, конечно, уж лучше и спокойнее терпеть супружескую жизнь.
Но, однако же, в первый раз брак долго не продлился. Почти сразу после того, как родился ребенок, они с женой развелись. Обслугу из себя Леонид Аркадьевич делать не позволял, а у супруги, к счастью, возобновился в это время роман с ее бывшим возлюбленным. Вскоре после развода она опять вышла замуж, вначале уехала с новым мужем в Германию, а в конечном счете осела в Петербурге.
Сына Толика Леонид Аркадьевич за все годы видел всего несколько раз, так что никакой особой привязанности к нему не испытывал. Хотя деньги посылал регулярно, все ж таки мальчик носил его фамилию, был продолжателем рода.
Когда сына забрали в армию, тот неожиданно начал ему писать оттуда. Уже три письма пришло. Леонид Аркадьевич с удовольствием на них отвечал, подробно делился жизненным опытом, давал советы, в частности рекомендовал сыну не жениться как можно дольше.
После нескольких лет вольготной холостой жизни лично он совершил эту вторую ошибку с новым браком. На самом деле все по той же причине.
Причем не то чтобы он не любил жену, по-своему даже был к ней привязан, и как секс-партнерша она его, в общем-то, тоже вполне устраивала. Претензий только у нее было невероятное количество. Вечно чего-то хотела, куда-то ехать, бежать, что-то покупать…
Сплошная нелепая суета, короче говоря.
А уж когда дочка родилась, тут просто стало невмоготу. Раньше только жена его дергала, а теперь еще вторая такая же присоединилась, только росточком поменьше.
Дай да купи — вот все, что они знают, только эти два слова.
Почти десять лет Леонид Аркадьевич мучился, пока наконец придумал выход. Стал под разными предлогами жену с дочерью в одиночку отправлять отдыхать. В надежде, что кого-нибудь она там на отдыхе встретит.
Жена вначале возмущалась, ворчала, а потом ничего, привыкла, даже понравилось одной-то ездить.
И вот, сработало!
Когда она после всех этих дурацких затянувшихся новогодних праздников вернулась из подмосковного дома отдыха, он сразу догадался, что на этот раз все получилось, зацепило ее наконец-то.
Ну а дальше уже все пошло как по маслу.
Леонид Аркадьевич улыбнулся и опять отпил коньячку.
Да, удачно все сложилось. Главное, она знает, что сама во всем виновата.
Он-то перед ней абсолютно чист, никогда ей не изменял. В такой ситуации ни у кого не повернется язык упрекнуть его в том, что он квартиру разделил. Недаром ему все сочувствуют. Ведь всем теперь известно, что у нее любовник.
Может, она, кстати, и замуж за него выйдет. Будет совсем славно.
Хотя от своих родительских прав он не отказывается, он все-таки отец. И к дочке привязан, в смысле любит ее. Искренно хочет ей добра. А то, что она целиком в мать пошла, не ее вина в конечном счете.
Леонид Аркадьевич твердо решил: все, что положено по закону, они тоже будут получать, так же как и Толик. Пока дочке не исполнится восемнадцать, разумеется.
Тут уж ничего не поделаешь, такова его планида: каждый раз платить.
Но зато квартирка у него теперь — прелесть. Один камин чего стоит!
А кочерга, чтобы ворошить дрова! Просто чудо — тяжелая, с позолоченной ручкой, сразу видно, что настоящая старинная вещь.
И живет он теперь в небольшом старом культурном доме, в подъезде всего двенадцать квартир.
И район хороший — центральный, но тихий, Чистые пруды.
Внезапно Леонид Аркадьевич нахмурился. Ему показалось, что с той стороны окна, в самом низу темного стекла, промелькнула какая-то тень.
Скорее всего померещилось. Квартира находилась на втором этаже, но этажи были высокие, и на балкон с улицы залезть невозможно.
Леонид Аркадьевич глотнул опять, но удовольствия такого уже не получил. Все же лучше проверить, что там на балконе, хотя вставать из удобного кресла совершенно не хотелось.
Движением рычага он опустил подножку и, покряхтывая, поднялся на ноги. Шаркая теплыми домашними туфлями без задников, Леонид Аркадьевич прошел по мягкому персидскому ковру, походя нагнувшись, поправил сбившуюся длинную бахрому и только после этого приблизился к балконной двери.
И тут же резко отпрянул от нее. На этот раз он не обманулся — по окну явственно прошла тень.
Леонид Аркадьевич осторожно прислонился лицом к стеклу, скосил глаза, но ничего не увидел.
Балкон был пуст.
И все-таки что-то же там мелькало!..
После некоторого колебания Леонид Аркадьевич нажал на ручку, открыл плотно запертую дверь и, поеживаясь от промозглого вечернего воздуха, высунулся на улицу.
Возвышавшийся неподалеку уличный фонарь хорошо освещал просторный балкон. Там не было решительно никого.
И спрятаться на нем тоже не представлялось возможным, совершенно исключено.
Тем не менее Леонид Аркадьевич все же прошелся по балкону. Без какой-либо специальной идеи, а так, на всякий случай. Потом остановился и, вытянув шею, задумчиво поглядел вниз.
Внизу проехала машина, мирно прошла парочка.
Напротив, на тротуаре, росло большое раскидистое дерево, кажется клен, но до него хороших метров пять-шесть, так что с дерева на балкон никак не перебраться, даже речи об этом не может быть.
Леонид Аркадьевич вернулся назад, опять вальяжно расположился в кресле, но настроение отчего-то было уже вконец испорчено. Нет-нет да и все-таки он поглядывал в сторону балкона. Мешало дурацкое ощущение, что кто-то все же там побывал и, может быть, даже сейчас смотрит на него с той стороны темного стекла. Он решил, что надо будет непременно застеклить балкон.
