Халлек покачал головой.
— Они обнаружили, что парень, который стоит третьим в своем классе и каждый семестр появляется в списке декана, почти совсем не имеет мозга. У него лишь узловатая полоса мозговой ткани, проходящая через центр черепа — на снимке она выглядела, как веревка макраме. Вот так. Эта веревка, по-видимому, управляла всеми его непроизвольными рефлексами, начиная от дыхания и сердечного ритма и кончая оргазмом. Всего лишь одна полоска мозговой коры. Остальная часть головы парня была заполнена церебрально-спинномозговой жидкостью. Каким-то образом (это мы пока не в силах раскусить) эта жидкость управляла его мышлением. Во всяком случае, он продолжает учиться и имеет приступы мигрени. Если его не доконает сердечный приступ лет в тридцать, то приступы мигрени прекратятся годам к сорока.
Хьюстон открыл ящик стола, повторил операцию с кокаином, предложил Халлеку. Халлек покачал головой.
— Потом, — снова заговорил Хьюстон, — лет пять назад ко мне на прием пришла пожилая дама, которая страдала от боли в деснах. Сейчас она уже умерла. Если бы я назвал имя старой суки, ты бы ее вспомнил. Так вот, осмотрев ее, я не поверил своим глазам! Она потеряла последний зуб лет десять назад. Я хочу сказать, что, когда она пришла ко мне, ей было около девяноста лет. И у нее оказались растущие заново зубы! Всего пять. Ничего удивительного в том, что у нее болели десны, Вилли! У нее прорезались новые зубы в восемьдесят восемь лет.
— И что же ты сделал? — поинтересовался Халлек. Он слышал эти рассказы краем уха. Звуки обволакивали его, успокаивали, как музыка, плывущая с полок магазина уцененных товаров. Он размяк от облегчения. Безусловно, кокаин Хьюстона — жалкий наркотик по сравнению с облегчением, которое он испытывал. Халлек вспомнил старого цыгана со сгнившим носом, но образ потерял свое гнетущее, грозное могущество.
— Что я сделал? — переспросил Хьюстон. — Во имя Христа, что я мог сделать! Я выписал даме рецепт на препарат, который накладывают на десны младенцев, когда у них режутся зубки. Прежде чем она умерла, она успела отрастить еще три зуба — два коренных и резец. Мне пришлось насмотреться всякого. Любой врач порой имеет дело с необъяснимыми вещами. Но хватит: «Хотите верьте — хотите нет». Дело в том, что мы слишком мало понимаем в человеческом метаболизме. Вот есть такой парень — Дункан Хопли… Знаешь Дункан?
Халлек кивнул. Шеф полиции Фэрвью. Гонитель цыган.
— Он ест так, словно больше его никогда кормить не будут, — продолжал Хьюстон. — Святой Моисей, я еще никогда не видел такого любителя пожевать. Но его вес держится на 170 фунтах, а поскольку в нем 6 футов росту, это вполне нормально. У него ускоренный обмен веществ; он сжигает калории вдвое быстрее, чем, скажем, Ярд Стивенс.
Халлек снова кивнул. Ярд Стивенс владел и оперировал единственной в городе парикмахерской «Выше головы». В нем было, пожалуй, фунтов 200. Посмотрев на него, начинаешь задумываться: не жена ли завязывает ему шнурки.
— Ярд примерно того же роста, что и Хопли, но я видел, как он обедает. Скажу честно, он едва скребет по тарелке. Скажу еще кое-что. Они оба курят. Стивенс уговаривает, по его словам, пачку в день, что, вероятно, означает полторы, а то и две. Дункан говорит о двух пачках Кэмела, что может означать две — три с половиной. Ты когда-нибудь видел Хопли без сигареты в зубах?
Вилли подумал и покачал головой. Тем временем Хьюстон воспользовался еще одной порцией кокаина.
— Ага, на сегодня хватит, — сказал он и решительно захлопнул дверцу стола. — Итак, Ярд обрабатывает полторы пачки в день, а Дункан — три пачки чернил для легких. Но кто в действительности приглашает рак легких в гости, так это Ярд Стивенс. Почему? Потому что метаболизм у него дохловат, а уровень обмена веществ каким-то образом связан с раком. Есть врачи, которые заявляют, что мы сможем лечить рак, разгадав генетический код. Некоторые его виды, может быть. Но нам никогда не излечить его окончательно, покуда мы не поймем все тайны метаболизма. Что приводит нас обратно к Вилли Халлеку, невероятно худеющему человеку, — Хьюстон рассмеялся странным и довольно глупым всхлипывающим смешком, и Вилли подумал: «Если такое творит с тобой кокаин, я лучше буду придерживаться Ринг-Дингов».
— Ты не знаешь, почему я теряю вес?
— Абсолютно, — Хьюстон даже казался доволен этим фактом. — Но моя догадка состоит в том, что ты сам мысленно заставляешь себя худеть. Обычно их гонит страх — учащенное сердцебиение, головокружение во время игры в теннис или бадминтон, вроде этого. Я прописываю им умеренную успокоительную диету, от которой они теряют от двух до пяти фунтов в неделю в течение пары месяцев. Таким образом ты можешь потерять от шестнадцати до сорока фунтов без мучений и напряжений. Отлично. Но получается, что большинство обычно теряет намного больше. Они следуют моим рекомендациям, но теряют больше веса, чем можно объяснить диетой. Словно некий часовой в организме, который спал многие годы, вдруг просыпается и начинает вопить: «Пожар!» Метаболизм сам подстегивает себя… потому что часовой приказывает ему эвакуировать лишние фунты до того, как сгорит целый дом.
— Ладно, — пробормотал Халлек. Его почти убедили. В этот день он взял выходной и теперь больше всего хотел пойти домой и рассказать Хейди, что все в порядке, отвести ее наверх и заняться любовью, пока солнце светит в окна их спальни. — Мне все понятно.
Хьюстон встал и проводил его до дверей. Халлек с умеренным удивлением заметил у доктора под носом следы белого порошка.
— Если станешь и дальше терять вес, мы проведем всю серию анализов на метаболизм, — сказал Хьюстон. — Я невольно мог навести тебя на мысль, что от этих тестов никакой пользы, но иногда они много могут показать. И все же я сомневаюсь, что нам придется этим заниматься. Мое предположение: ты сам по себе перестанешь худеть. Пять фунтов на этой неделе, три на следующей, еще один через неделю. А потом ты встанешь на весы и обнаружишь, что набрал фунт-другой.
— Ты меня успокоил, — сказал Халлек и крепко пожал ему руку.
Хьюстон самодовольно улыбнулся, хотя всего лишь представил Халлеку негативы: нет, мы не знаем, что неправильно с Халлеком, но это не рак.
— Для этого мы тут и сидим, Вилли!
Вилли пошел домой к своей жене.
* * *
— Он сказал, что с тобой все в порядке?
Халлек кивнул.
Она обняла и крепко прижала к себе. Он почувствовал соблазнительную упругость ее бюста на своей груди.
— Может, пойдем наверх?
Она игриво посмотрела на Вилли.
— Бог мой, с тобой действительно все в порядке!
