Мужчина было потянулся к моим оковам, но неожиданно замер. Его губы растянулись в полуулыбке, демонстрируя заманчивую ямочку на щеке.
– В другой раз, крошка. Я знаю тебя, теперь знаю. Твоя следующая попытка бежать станет для меня непростительной ошибкой. Хотелось бы ее избежать. Скажи спасибо, что я передумал использовать кляп, хотя порой тебе его весьма недостает. Так что придержи свой язычок. На чем же мы остановились… – он поднялся с кровати и прошел по комнате, чтобы поднести к моей кровати высокий стул с тяжелыми литыми металлическими подлокотниками. – Смерть, точно. Так ты все еще не веришь, что умерла?
Я промолчала, силясь освободить руку из широкого металлического браслета. Что еще ему было от меня нужно? Сколько могло длиться это безумие?
– По-твоему молчанию могу понять, что твой ответ – нет. Что ж, вполне оправданно, – Эндж удобно устроился в кресле, так и не удосужившись накинуть что-нибудь на обнаженный торс, который мешал мне сосредоточиться. – Какой же твой аргумент?
– То, что я все еще жива.
– Разве ты не веришь, что после смерти существует жизнь?
– Я в аду? Но за какие такие грехи?
– Не было причин? В десять лет ты украла игрушку у подруги, в пятнадцать издевалась над мальчиком, который был слабее тебя, да еще и страстно влюблен в тебя, а буквально год назад чуть не довела свою подругу до самоубийства. Разве этого недостаточно?
– Отпусти меня. – Я старалась не зацикливать на том, что все перечисленное было правдой и никто не знал таких подробностей.
– Нет.
– Я ничего не сделала, – взмолилась я, пытаясь найти хоть капли сострадания на его лице, но натолкнулась лишь на холодную безразличность.
– Ты умерла, этого достаточно. Я лучше расскажу, как это было. Четырнадцатое февраля – чудесный день. Думаю, ты переборщила со снотворным. Такие девочки как ты помешаны на всех этих бреднях о вечной любви. Что, он не ответил взаимностью? Предал? Можешь не рассказывать, ненавижу мелодрамы. Ты спала так крепко, что не почувствовала запаха гари. Все из-за проводки в подъезде этажом ниже. Пожарные приехали вовремя и подумали, что обошлось без жертв, но вот только для тебя и твоей семьи было слишком поздно. Легкая смерть. Ни боли, ни страха.
– Этого не было, – замотала я головой, поражаясь, как мужчина мог узнать о снотворном, только если не следил за мной. – Ты похитил меня. Зачем вся эта ложь? Чего ты хочешь добиться? Почему не убил меня сразу? Это такая игра, верно? Тогда может, объяснишь мне правила?
– Разве в обычной жизни есть правила? – задумчиво произнес он. – Только мы сами выбираем, каким условиям следовать, сами строим себе ограничения. Теперь их нет – ты свободна, – Эндж замер, заметив блеск моих наручников. – Ну, почти свободна. Уверяю, как только мы найдем общий язык, и ты прекратишь бесполезные попытки убить меня, я освобожу тебя. Но пока мы никак не можем сдвинуться с мертвой точки. У тебя какие-то проблемы со смертью? Личные счеты?
– Нет, если ты оставишь меня в живых.
– Забавная шутка, – усмехнулся он, устало склонив голову. – Я не смогу тебя убить, даже если вдруг захочу. Никто не сможет. Теперь ты бессмертна, как и я.
От внезапно накатившей усталости я закрыла глаза. Больше не было страха, не было агрессии, только безразличие. Мне хотелось, чтобы это скорее закончилось. Все, что говорил Эндж, казалось абсурдом, да это им и являлось, вот только даже самая большая ложь может показаться правдой, если ее повторять достаточно часто и убедительно. Я понимала, что однажды сломаюсь, если не выбираюсь из этого плена в ближайшее время.
– Фома Неверующий, – сухо бросил мужчина. – Мне надоело разговаривать со стеной. Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?
– Я поверю, если только увижу все своими глазами, – это могло оказаться ключом от жестких цепей и долгожданным выходом из этой темницы.
– Ты видела свою могилу.
– Я ничего не помню.
– Ты видела, как заживают раны. Твои. Мои. Падение с лестницы ничему тебя не научило?
– Ты же не думаешь, что я этому поверю? – усмехнулась я, все это воспринималось как игра, и я забывала, что все вокруг было настоящим, реальным. Мой тюремщик был рядом и мог причинить мне настоящую боль. И он не собирался упускать случая, чтобы это продемонстрировать.
– Тогда может мне вновь сбросить тебя со ступеней? Или предпочитаешь свой любимый подсвечник? – но, увидев ужас в моих глазах, Эндж смягчился. – Давай лучше будем дружить. Что ты хочешь увидеть в доказательство?
– Как ты выпрыгнешь из окна, – зло сказала я, забывая, что вперед он может выкинуть из него меня.
– Очень остроумно. А если серьёзно? Может, поможет милая надгробная плита? Или опустевшая квартира?
– Да, – не раздумывая, ответила я, не веря, что он действительно предлагал мне возможность вернуться домой. – Это, возможно, убедит меня быстрее, чем твои слова. Мой дом.
– Ну, конечно же, – мужчина лениво потянулся в кресле, – но если ты надеешься сбежать от меня, то, увы – я найду тебя и на краю света. Не советую проверять мои способности. Это может плохо закончиться.
Но, поднявшись из кресла, Эндж медленно двинулся к двери, совершенно меня игнорируя.
– Эй, – довольно громко позвала его я. – Освободи меня. Мы же договорились.
– Нет, милая, – бросил он мне через плечо. – Я обещал тебе продемонстрировать факты, но даже не заикался, что дам тебе свободу действий. Придется потерпеть.
Мне оставалось лишь смотреть, как за ним захлопнулась дверь. Минуты текли невероятно медленно, а все мои попытки разжать хоть одно звено прочной цепи, в несколько раз обмотавшей спинку кровати, так ни к чему и не приводили. Сомнения разрывали меня на части. Происходящее казалось дурным сном, но даже кошмары однажды должны были заканчиваться. Я попыталась подумать об этом, как о чем-то реальном, но разум отказывался принимать такую действительность. Эндж был маньяком, похитившим меня и накачавшим какими-то препаратами, вызывающими галлюцинации. Я догадывалась о правилах игры, мне оставалось лишь выждать нужный момент. Оказаться за пределами этого замка – все, что было необходимо. Спасение маячило так близко, что мне не верилось, что совсем скоро я увижу дом. И мне было плевать, какие козыри хранил в своих рукавах Эндж. Я собиралась обыграть его.
Мужчина вернулся спустя полчаса, когда мне уже показалось, что я проведу в этих оковах вечность. Его торс прикрывала очередная простая футболка, на этот раз безо всяких рисунков и надписей, но неизменно мрачная – темно-серая. Сверху он накинул простую темную куртку с огромными карманами на груди, украшенными металлическими заклепками. В руках мужчины я сразу заметила ворох одежды и высокие сапоги на шпильке.
