— Чи-Би ничего не может поделать.
Это была чистая правда, хотя и не вся.
Парнишка, похоже, мгновение размышлял над ответом. Он нахмурил брови, прикусил нижнюю губу, потом спросил:
— Значит, в том, другом мире вы были ученой?
— Кем? — Арра торопливо припомнила все, что она сейчас рассказала, и фыркнула: — Нет, в том, другом мире я была волшебницей.
Она ждала, но комментариев насчет балахонов, остроконечных шляп и Гарри Поттера так и не последовало.
«Если поразмыслить, ничего удивительного».
Арра сильно сомневалась в том, что друг Тони, обитатель ночи, спал в склепе, на груде своей фамильной земли. Отношения этих двоих, судить которые она не имела никакого права, быстро перестали быть шаблонными. Иначе они не продлились бы достаточно долго, чтобы выковать узы, явно связавшие их.
— Наш враг тоже был волшебником, — сказала Арра. — У него имелась прирожденная сила. Если не впадать в излишне витиеватые описания, то трудно в точности рассказать, что он творил.
— Что ж, все равно уже слишком поздно.
По тому, как внезапно покраснел Тони, было ясно, что это замечание вырвалось у него нечаянно.
Арра решила не обращать внимания на его слова не только потому, что они, скорее всего, являлись правдивыми. Ее историю было трудно рассказать, не переходя на интонации, принятые у нее дома.
— Волшебники, как и большинство людей, не добрые и не злые. Они просто такие, какие есть. Вражеский чародей принял сознательное решение перейти на сторону зла, чтобы стать еще могущественнее. В обмен на власть он принял мантию тьмы.
— Что это за штука?
— Да уж. Ее название смахивает на заголовок плохого фантастического романа, верно?
— Я не хотел сказать… — внезапно ухмыльнулся Тони.
— Когда-то у него было имя, но он стал называться Повелителем Теней.
Ухмылка исчезла с лица парня.
— Он нашел ворота и последовал за вами.
Арра моргнула. Такого она не ожидала.
— Кто-нибудь когда-нибудь обвинял тебя в том, что ты скоропалительно приходишь к недозволенным заключениям?
— Каким?
Тони сощурился, и Арра поняла, что удивлена накалом его эмоций. Она ожидала изумления, заинтересованности, даже недоверия, несмотря на все то, что он видел сам. Может, парня охватил бы страх, когда он наконец осознал бы, что именно означала ее история. Но ярость? Нет. Она забыла, что первой реакцией юных бывает гнев. Боги знают, что в прошлом она видела такое довольно часто.
Тони поднял руку и вскинул один палец:
— Вы открыли ворота из другого мира. — Тут поднялся второй палец. — Там вам пришлось сражаться со злым волшебником по имени Повелитель Теней. — За вторым последовал третий и последний палец. — Теперь тени здесь, и у нас начинается «Сумеречная зона»![14] — Все пальцы сомкнулись в кулак — нет, не с угрозой, но с явным вызовом. — Я прав?
Не было смысла это отрицать.
Эмоции были ее личным делом. Стараясь сохранить нейтральное выражение лица, Арра взяла блокнот и карандаш.
— Не совсем так. Повелитель Теней не нашел ворота. После того как я здесь появилась, они оставались открытыми лишь на короткое время. Чтобы распахнуть их вновь, он воспользовался моими исследованиями, которые я оставила в нашем мире. Сам Повелитель Теней не осмелился пересечь границу. Он только послал теней, своих миньонов, через ворота, чтобы посмотреть, что можно найти на другой стороне.
— «Только»? Какое там «только»! — Гнев сорвал Тони с кресла. — Никки Вог мертва!
— С этим ты ничего не можешь поделать. Ярость не вернет погибшую к жизни. — Карандаш двинулся от середины страницы с такой силой, что на бумаге отпечатались глубокие линии. — Сожаление тоже этого не сделает.
Грифель сломался. Арра положила карандаш и собрала всю силу воли, чтобы сдержать дрожь в руках. Когда женщина подняла глаза, она увидела, что Тони пристально смотрит на нее сверху вниз.
— Ее не вернет и чувство вины, — продолжала Арра, как будто не было ни карандаша, ни паузы. — Верь мне, Тони Фостер. Я знаю.
— Хорошо. Прекрасно. Вы знаете. — Он круто повернулся и отошел на несколько шагов, сжимая и разжимая опущенные кулаки. — Что вы сбираетесь предпринять, чтобы подобное не повторилось?
«Да уж! Вот вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, без учета инфляции».
— Я ничего не могу сделать.
— Почему, черт возьми, нет? Вы же волшебница? — Он произнес это слово так, будто оно являлось решением или оружием.
Арра протянула руку и выудила из хаоса, царившего в ящике стола, квадратный ластик.
— Ты что, не слушал меня? Мы проиграли. Повелителя Теней нельзя победить. Теперь он попробовал этот мир на вкус. Следующая тень, которую пошлет этот монстр, будет иметь более важное задание. — Она начала стирать небрежно начерченный узор. — Тень найдет себе хозяина и использует его, чтобы собрать определенную информацию.
— Хозяина? Что это значит?
— Именно то, что я сказала. Тени — его шпионы, передовые разведчики. Сперва они весьма просты, но он использует информацию, которую ему приносят, чтобы каждый следующий посланец стал более сложным. Смерть Никки Вог позволила Повелителю сделать очень мудреную тень.
— Он может делать тень, способную овладеть человеком? — нахмурился Тони.
— Да.
— Человеком со студии?
— Да. Здесь находятся ворота. В отличие от более простых, эти тени не могут уйти далеко.
— Надо навсегда закрыть ворота.
— Исследования показывают, что ими можно манипулировать только из того мира, где они сделаны.
— «Исследования показывают»!.. — недоверчиво повторил Тони.
Что ж, такие слова и вправду звучали слегка напыщенно.
— Это одно из немногих открытий моего ордена, не вызывающих сомнений, — пояснила Арра.
— Хорошо. Прекрасно. Если вы не можете закрыть эти ворота, тогда остановите тень!
Арра вздохнула, подняла голову, посмотрела Тони прямо в глаза и — в ущерб тому, чего, как она надеялась, ей удалось добиться, — солгала:
— Я не могу.
— Почему?
— Все, что мы сделали против Повелителя Теней, было тщетным.
«Пора возвращаться к правде. Надо надеяться, что на такую маленькую ложь, как единственная опущенная подробность, парень может не обратить внимания».
Не то чтобы в последнее время у Арры имелись огромные запасы надежды. Важно было то, что на все свои вопросы Тони Фостер получил ответы. Его любопытство было удовлетворено.
— Я должен что-нибудь сделать.
— Да, у меня сложилось именно такое впечатление.
Линии, начерченные карандашом, исчезли. На бумаге осталась только маленькая кучка катышков ластика, темных от графита, который они стерли.
