— Ты прекрасно знаешь — что я делаю, — переведя дыхание, ответила Ходжу Дэйна. Но тот пристально смотрел на ее пистолет.
— Не могу никак избавиться от мысли, агент Скалли, — после некоторого молчания заговорил врач, — что ты единственный человек, у которого осталось оружие. Если зараженной окажешься ты, у нас нет ни единого шанса уцелеть. Ты нас всех перестреляешь.
Скалли посмотрела на пистолет и задумалась. Она почти физически чувствовала взгляды двух людей, скрестившиеся на восьмисотграммовом куске металла в ее руке, который являлся для них атрибутом власти и силы.
Решительным движением Скалли нажала на защелку и извлекла обойму. Положила «вальтер» на стол, достала из-за спины заткнутый за брючный ремень пистолет Молдера, быстро разрядила и его тоже. Без оружия она вдруг ощутила себя голой и беззащитной. «Это ж надо, — мысленно усмехнулась она, — две крупнейших в жизни глупости, и обе — за какие-то двадцать минут». Демонстративно подняв обе обоймы над головой, Скалли направилась к выходу.
— О'кэй, — пробормотал вслед Ходж.
Открыв наружную дверь, Скалли, не глядя, выбросила магазины в темноту и снежную заверть. «Одно хорошо, — подумала она, закрывая дверь. — Эти двое даже не подозревают о двух патронах, что остались досланными в патронники».
Вернувшись в отсек, Скалли сразу наткнулась на Нэнси Да Сильву.
— Там что-то было? — спросила та, потирая шею.
— Все в порядке, Нэнси, — успокоительно произнес Ходж, но нужной интонации не получилось. — Мы все в порядке. Сейчас отнюдь не время, — уже с открытой злостью продолжил он, шагнув к Скалли, — когда мы трое должны бросаться друг на друга.
— Нас четверо, — резко ответила Дэйна.
— Молдер больше не такой, как мы, — равнодушно произнес Ходж. Скалли это взбесило.
— Если Молдер заражен, мы не можем просто так его бросить! — почти закричала она. — Он нуждается в нашей помощи!
— Она права, — вдруг сказала Да Сильва. — Кто знает, что может сделать с человеком длительное воздействие паразита. Общая интоксикация, психоз, органические изменения мозга…
Скалли повернулась, собираясь вернуться в кладовую, но Ходж, догадавшийся о ее намерении, крепко ухватил ее за плечо.
— Если он заражен, — врач повысил голос, — он с нами не полетит! Я не желаю рисковать…
Скалли презрительно поглядела Ходжу в глаза.
— …своей шкурой? — закончила она фразу, брезгливо высвобождаясь из его рук. Ей было так противно, что комок тошноты подкатил к горлу. У нее на глазах сильный мужчина превратился во что-то студнеобразное, готовое пожертвовать всем и вся, лишь бы уцелеть. Любой ценой.
В кладовую Скалли не пошла — что она могла сказать Молдеру, чем могла помочь? Она уселась на стул и включила радиостанцию. Глубоко вдохнула и придвинула микрофон поближе.
— Арктическая станция «Ледовая кора» вызывает аэропорт Дулиттл, — чуть дрожащим голосом произнесла она.
Из динамиков неслись лишь треск, вой и мяуканье атмосферных помех. Подкрутив ручку настройки, Скалли повторила вызов. Но ответом было все то же мяуканье, ставшее громче и агрессивнее.
— Говорит станция «Ледовая кора». Общий вызов. Чрезвычайная ситуация. Прием.
Никакого результата. Скалли устало оперлась локтем о стол и уронила лицо в ладонь. Если связи нет, никто не узнает о случившемся, никто не прилетит на помощь, не спасет Молдера. Да и не только Молдера — нет никакой гарантии, что остальные выживут.
Над северо-восточной частью Аляски бесчинствовала арктическая буря, глуша радиопереговоры, прижимая самолеты к земле, прогоняя людей под защиту стен и тепла. Ветер пел свою неукротимую злую песнь торжества и заносил, заваливал миллиардами легких хлопьев одинокое строение арктической станции.
Когда агентесса разрядила оружие, я почувствовал себя чуть увереннее. Правда, я был бы не прочь покопаться в вещах фэбээровцев, поискать запасные обоймы, но не стоило усложнять и без того головоломную ситуацию. Если Скалли говорит, что больше патронов нет, лучше ей верить.
Честно говоря, мне даже стало немного стыдно за свои слова и поведение. Как ни крути, а Молдер не виноват, что заразился, и бросать его на произвол судьбы — бессовестно. Я изрядно перетрусил, когда увидел Мэрфи с перерезанным горлом, да и когда Молдер пистолетом во всех тыкал. Но что если человека можно каким-то образом избавить от паразита?
Пока суд да дело, я решил заняться работой. И Нэнси привлек на помощь, чтобы не поддавалась паникерским настроениям и апатии. (Вспоминая позже этот трагический эпизод своей жизни, я всегда удивлялся, насколько я был деятелен. Вот только вся моя активность была направлена на спасение Себя Любимого.)
Я сидел и возился с анализами крови — взятой как у трупов, так и у живых.
— Нэнси, — оторвался я от микроскопа, увидев уже знакомых зародышей паразита, — капни, пожалуйста, незараженной крови в зараженную, взятую у пилота.
— Чего? — встрепенулась она. Видимо, снова впала в ступор.
— Незараженную кровь — в зараженную, пожалуйста, — терпеливо повторил я.
Она встала, суетливо набрала в пипетку кровь из пробирки и капнула на предметное стекло. Естественно, она сделала все не так, как надо. Я швырнул на стол папку с результатами тестов.
— Да нет же, проклятие! — в сердцах заорал я. Нэнси вздрогнула, словно ее ударили. — Я что сказал сделать? Ты только что смешала всю зараженную кровь. Все придется начинать заново!
— Я просто ошиблась, — огрызнулась она. — Нечего кричать.
— Ты угробила десять часов моей работы!
— Ну хорошо, — заорала Нэнси в ответ, — делай тогда все сам, черт возьми! Я тебе не лаборантка!
Пока мы грызлись, я заметил странный взгляд Скалли, обращенный, правда, не на нас, а куда-то в пространство. Она вдруг протиснулась к микроскопу, заглянула в окуляры и взволнованно окликнула меня:
— Ходж!
— Чего? — неохотно отозвался я.
— Подойди-ка, взгляни, — настаивала она. Я без интереса заглянул в микроскоп и словно прилип к нему.
В темно-розовом мареве крови зародыши, извиваясь, набрасывались друг на друга. Так продолжалось секунд двадцать. Потом все до единой твари застыли неподвижно.
— Зародыши двух разных червей убивают друг друга, — сказала Скалли.
— Уже убили, — даже не скрывая волнения, пробормотал я.
Как зачарованный, я снова приник к микроскопу и. оторвался от него, только услышав скрип дверцы шкафа-термостата. Скалли взяла две банки с червями — одного извлекли из Медведя, второго из Кэмпбелла — и поставила рядом. И вдруг червь, которого до сих пор мы считали дохлым, стал извиваться и бросаться на стенку банки, словно желая ее проломить и пробиться ко второму червю. Тот вел себя точно так же. Как уж они засекли друг друга — черт его знает. Может, у них есть органы чувств, позволяющие засечь родственника через толщу стекла.
