... и бам-бам-бам, существо откинуло назад, а кто-то стрелял снова и снова, пока девушка, морщась от внезапного грохота выстрелов, неуверенно пыталась встать на ноги. Первые несколько пуль исчезли в теле существа, как и раньше, но неизвестный стрелок продолжал жать на спуск, целясь в пожилое, блестящее лицо, в блестящие глаза. Из внезапно открывшихся между мелкими существами отверстий полилась темная жидкость, пиявки распались на куски, а на шестом-седьмом выстреле существо, притворяющееся человеком, стало оседать, разваливаясь на составные части; маленькие, черные пиявки, падая на пол, скользили к разбитым окнам.
Ребекка оглянулась... и увидела Билли Коэна, стоящего у двери в классической позиции для стрельбы: оружие зафиксировано двумя руками, взгляд перед собой — сосредоточен на монстре, который тихо агонизировал, распадаясь на отдельных существ и снова становясь массой. Пиявки все так же ползли к окнам, скользя по слизистым следам, оставленным на замусоренном полу, потом взбираясь вверх по окрашенным стенам, и без труда преодолевая острые края разбитого стекла, исчезали в ночном грозе. Казалось, их нападение закончилось.
И вдруг сквозь пелену дождя прорезался странный звук — кто-то там снаружи пел высоким голосом. Все еще пребывая в шоковом состоянии, Ребекка подобрала свое оружие и, чтобы найти источник пения, осторожно подошла к окну, стараясь избегать оставшихся пиявок, продолжавших уползать из вагона. Билли присоединился к ней, но даже не подумал перешагивать через этих странных существ; несколько из них, мокро чавкнув, растеклись под каблуком его ботинка.
Блеснула молния, и они увидели певца. На низкой горке, к западу от поезда стояла одинокая фигура — высокий широкоплечий мужчина, чьи длинные руки были вытянуты в приветственном жесте, и, к их изумлению, мелодичное сопрано принадлежало ему. Молодым, сильным, грудным голосом он пел что-то на латыни, возможно, какой-то церковный хорал. Вдобавок ко всем странностям, которых и без того было немало, он, казалось, стоял посреди мелкого озерца, подернутого водной рябью, земля вокруг его ног слегка колебалась. Было слишком темно, так что детали ускользали, и взгляд упирался только в глубокую тень и силуэт одинокого певца.
- О Господи, - сказал Билли. - Глянь туда.
Ребекка почувствовала, как волосы на затылке зашевелились, а рот свело гримасой отвращения. Никакое это не озеро. Землю покрывали пиявки, тысячи пиявок, и все они двигались к молодому мужчине, распевающему на горе. Она видела, как существа подбираются к краю его длинного пальто или рясы и прячутся под ним.
- Что это за тип? - спросил Билли, и Ребекка покачала головой. Может быть, он, как и тот старик, сделан из этих существ...
Внезапно поезд качнулся. Нарастающий, тяжелый механический звук наполнил вагон, пол под их ногами завибрировал, и поезд медленно тронулся с места, но стал быстро набирать скорость.
Она посмотрела на Билли, и по выражению его лица поняла, что он удивлен не меньше; в первый раз она почувствовала к этому преступнику что-то иное, кроме злости и презрения. Он застрял здесь — здесь, в этом кошмаре, застрял так же, как и она сама.
”И только что спас мне жизнь... ”
- Все еще собираешься справиться со всем сама? - Билли усмехнулся, задавая ей вопрос, и Ребекка почувствовала, что тонкая связь между ними исчезает. Впрочем, прежде чем она успела ответить, он, по-видимому, осознал, что его пассивно-агрессивная попытка пошутить в этой ситуации была неуместной.
- Думаю, нам обоим здесь помощь не помешает, - добавил он. - Как насчет помощи? Только до того момента, как мы выберемся отсюда, лады?
Ребекка подумала о тех жертвах вируса, которых она видела — и убила, о том, что сказал ей Эдвард, про леса, полные зомби и монстров. Подумала о человеке, созданном из пиявок, об их странном, поющем под дождем хозяине, и, наконец, о том, что кто-то или что-то запустил поезд. Даже если Энрико и остальной отряд еще живы, сейчас поезд увозит ее все дальше и дальше от них.
- Да, - сказала она, - хорошо. И хотя мрачное выражение не исчезло с его лица, а манера держаться осталась такой же высокомерной, она знала, что Билли полегчало на душе. И знала, что самой ей тоже стало легче.
Одинокий мужчина стоял на холме, наблюдая, как поезд набирает скорость и исчезает в ливне, и сердце его было полно песней, льющейся из уст, песней, что так сладко разносилась в воздухе, призывая его послушные орудия назад. Они прекрасно со всем справились, подготовив поезд к неизбежной высадке команды зачистки сразу после захода солнца, уведя большую часть зараженных сквозь леса, заперев двери и включив двигатель; он хотел, чтобы поели пиявки, а не носители вируса, а когда на поезд высадится команда "Амбреллы", им будет некуда бежать. Дождь хлестал по пиявкам, когда они ползли к нему по холму, но они не обращали на это внимания, влекомые его голосом и желаниями.
С улыбкой на лице, он завершил песню, принимая их назад. Все шло так хорошо, как он и задумывал. После столь долгого ожидания, потерпеть еще немного — это легко.
Он исполнит свою мечту — станет кошмаром "Амбреллы".
А потом и всего мира.
* * *
- Прежде всего, нужно остановить поезд, - сказала Ребекка. Билли кивнул.
- Идеи?
- Разделимся, - спокойно продолжила она. На удивление спокойно, учитывая то, через что ей пришлось пройти пару минут назад. - Вагон в начале поезда — тот, где мы встретились — заперт. Чтобы добраться до двигателя, надо открыть дверь.
- Отстрелим замок, - предложил Билли. Ребекка покачала головой.
- Там считыватель магнитных карт. Нужно найти ключ-карту.
- Я видел купе кондуктора...
- Заперто, - отрезала Ребекка. - Придется самим ее разыскивать.
- Это займет какое-то время, - отозвался он. - Нам нужно держаться вместе.
- Тогда это займет вдвое больше времени, - сказала девушка. - Я бы хотела сойти с поезда раньше, чем он остановится там, куда его отправили.
Билли очень не хотелось бродить по поезду в одиночку, и еще меньше хотелось, чтобы
Ребекка тоже оставалась одна, но с логикой не поспоришь.
- Я начну с конца поезда, продвигаясь к началу, - сказала она. - На тебе второй этаж.
Встретимся в начале.
”А крошка-то любит командовать ”, - подумал он, но озвучивать свое замечание не стал. В не столь отдаленном будущем она, возможно, будет единственным человеком, который поможет ему не стать чьим-то обедом.
- И я пристрелю тебя, если попытаешься фокусничать, - добавила девушка. Билли уже собрался огрызнуться, но заметил, как у нее блестят глаза. Она говорила не всерьез. Ну, не совсем всерьез.
