— Уилл?
Тишина. Меня охватило разочарование, и я опустилась в папино кожаное кресло.
Глупая Фрэнки! Глупая, бестолковая, жалкая Фрэнки!
Время шло. Стрекотали цикады.
Глупые цикады!
А затем раздался еле слышный звук, похожий на звук шагов. Потом снова. Я выпрямилась.
На дороге, а может, уже ближе к дому, заскрипел гравий. Шаги приближались. Они явно давались с трудом, будто кто-то хромал или что-то за собой тащил.
Я напряженно слушала.
И тут шаги послышались рядом с крыльцом. Нечеловеческие шаги.
Я с ужасом вспомнила слова Юн Сун: «Тело изуродовано. Гниет». Раньше даже внимания не обратила. А теперь поздно. Что я натворила?
Я вскочила и побежала в коридор. Если кто заглянет в окно комнаты, то меня не увидит. Бог ты мой, кого же я оживила?
Раздался стук в дверь. Я всхлипнула и прижала руку ко рту.
— Фрэнки! — послышался голос. — Черт! Выгляжу я не очень. — Уничижительный смех. — Но главное — я пришел. Чтобы отвести тебя на бал!
— Это необязательно! — завизжала я. — Кому нужен бал? Серьезно!
— Ну да, конечно! Кто бы говорил! Да ты убить готова за романтический вечер. — Затрещала дверная ручка. — Ты меня не впустишь?
Послышались хлопки, будто кто-то выбросил перезревшую клубнику. Затем:
— Черт! Нехорошо получилось!
— Уилл? — прошептала я.
— Неудобно спрашивать... но у тебя есть пятновыводитель?
Боже! Боже-боже-боже!!!
— Ты ведь не злишься? — взволнованно спросил Уилл. — Я очень к тебе спешил! Но знаешь, это так странно... Потому что...
Я представила гробы без воздуха глубоко в земле. Нет! Пожалуйста, нет!
— Ладно, забудь. Просто странно, — он постарался разрядить обстановку. — Так ты меня впустишь или нет? А то я тут на куски распадаюсь.
Я прижалась к стене. Подгибались колени, тело словно чужое. Я понимала, что, пока нас разделяет крепкая входная дверь, я в безопасности. Не знаю, во что превратился Уилл, но он явно из плоти и крови. Частично. Но уж точно не привидение! И вряд ли пройдет сквозь стены.
— Уилл, уходи. Я совершила ошибку.
— Ошибку? То есть? — он растерялся.
У меня заныло сердце.
— Господи... — Я расплакалась. — Мы больше друг другу не подходим, понимаешь?
— Нет. Хотела, чтобы я пригласил тебя на бал? Я пригласил. А теперь не понятно почему... а! Ясно!
— Ясно что?
— Не хочешь, чтобы я тебя видел? Боишься, что плохо выглядишь?
— Э... — Может, ограничиться этим объяснением? Просто сказать «да», и он уйдет?
— Фрэнки, дружище, не бойся! — Он рассмеялся. — Во-первых, ты прекрасна, а во-вторых, по сравнению со мной — сущий ангел!
В его голосе послышалось облегчение. Он как будто догадывался, что что-то не так, но не мог понять что. И вот теперь все прояснилось. У Фрэнки проблемы с самооценкой. Глупая Фрэнки!
Послышалось шарканье и стук маленькой деревянной крышки. Я хорошо знала этот звук и напряглась всем телом.
Ящик для молока!!! Он вспомнил, что в нем хранятся запасные ключи!
— Я вхожу, — сказал Уилл, наваливаясь на входную дверь. — Не возражаешь, Фрэнкс? Мне вдруг жутко захотелось тебя увидеть! — Он ликующе рассмеялся. — Неправильно, конечно, все вышло. Но такова фишка сегодняшнего вечера. Все не так! Серьезно, все!
Я влетела в комнату, встала на четвереньки и принялась лихорадочно прощупывать пол. Господи, ну почему же так темно???
Замок заклинило, и Уилл зазвенел ключами. Дышал он с трудом.
— Иду, Фрэнки! — Бряц-бряц. — Тороплюсь, как могу.
Страх достиг высшей точки, я как будто попала в другой мир. Задыхаясь и плача, шарила и хлопала по полу.
И вот раздался щелчок, и замок наконец сработал.
— Есть! — воскликнул Уилл.
Дверь стремительно распахнулась в тот момент, когда я нащупала на потертом ковре осыпавшийся букет.
— Фрэнки, почему так темно? И почему ты...
Я закрыла глаза и загадала последнее желание.
Стало тихо. Лишь ветер шебуршал листьями, и дверь медленно и ритмично стучала о косяк. Я зарыдала, потому что у меня разрывалось сердце. Нет, оно было разбито.
Через пару секунд цикады вновь затянули тоскливую песню. Я встала, поковыляла к выходу и застыла в дверном проеме, трясясь от холода и вглядываясь в пустынную дорогу, освещаемую лишь тусклым лунным светом.
Ким Харрисон
Мэдисон Эйвери и сумеречный жнец
«Английский генерал, придворная дама и моряк заходят в спортзал», — подумала я, окинув взглядом танцующих. Они двигались в отупляющей неразберихе сдерживаемой неумелой подростковой страсти. Предоставьте дело ковингтонской средней школе, и школьный бал превратится в посмешище. Я уж не говорю о своем семнадцатилетии. Что я здесь делаю? На балу должны быть настоящие платья и живая музыка, а не взятые напрокат костюмы и танцы под фонограмму. А на моем дне рождения... Да все что угодно, только не это!
— Точно не хочешь потанцевать? — проорал мне в ухо Джош, обдавая меня приторно-сладким дыханием.
Я постаралась не скривиться, а сама не отрывала взгляда от часов перед доской счета. Интересно, если
я пробуду здесь час, этого хватит, чтобы избежать папиного допроса с пристрастием? Музыка занудная — сплошное ритмичное бум, бум, бум. И так последние сорок минут. К тому же слишком громкие басы.
— Точно, — Джош хотел поймать меня за руку, но я вовремя увернулась в такт музыке. — По-прежнему не хочу танцевать.
— А выпить чего-нибудь? — еще одна попытка.
Я переступила с ноги на ногу и скрестила руки на груди, чтобы закрыть вырез. Я пока не дождалась своей грудной феи, но корсет платья так все стискивал и приподнимал, что казалось, там больше, чем есть на самом деле, и я ужасно стеснялась.
— Нет, спасибо, — вздохнула я.
Джош меня, наверное, не услышал, но тут же отвернулся и принялся рассматривать остальных, значит, суть уловил. А вокруг отплясывали девицы в длинных бальных платьях и откровенных костюмах барменш вперемежку с хулиганскими пиратами и моряками. Пираты. И этому они посвятили вечеринку?! Бог ты мой! Я два месяца проработала в комитете по организации бала в своей старой школе. Это было бы что-то невообразимое: залитый лунным светом корабль и живая музыка — но не-е-е-ет. Мама сказала, что я очень нужна папе. Что у него кризис среднего возраста и ему надо напомнить о чем-нибудь хорошем — ссоры не
в счет. Думаю, она просто испугалась. Я как-то улизнула выпить капучино, а мама меня застукала — вот и сплавила в этот Скукоград к папе, потому что его я, видите ли, лучше слушаюсь. Ну да, вернулась я уже за полночь. И, может, одним кофеином дело не обошлось. Но я и так просидела под замком все предыдущие выходные за поздние прогулки, вот и пришлось уходить тайком.
