— Вытаскивайте его, — отчаянно закричал Кушинг. — Вытаскивайте его оттуда!
Джордж и Менхаус дернули за веревку, но та не поддалась. Она была словно привязана к бетонной плите. Тут подключился Сакс, а за ним Кушинг, несмотря на обожженные и забинтованные руки. Но веревка застряла намертво. Они тянули и тащили, пока с их лиц не хлынул пот.
— Фабрини! — крикнул Кушинг. — Фабрини? — Фабрини? Ты меня слышишь? Ты чувствуешь веревку? Возвращайся по ней обратно…
— Веревка… веревка… веревка… она застряла во мне… у меня слишком много ног, слишком много ног… что за… бледно-зеленое лицо… Нет, это не лицо… это куб… живой куб, червь и грань кристалла… миллион ползающих пузырей… вытащите меня отсюда! Белые лица без тел… без глаз… не дайте им трогать меня… не дайте им трогать меня! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
Мужчины снова дернули веревку. Все кричали, объятые паникой и ужасом. Но веревка не сдвинулась с места. Она словно зацепилась за что-то. И Джорджу показалось, что ее нельзя было вытянуть даже бульдозером.
— Ну же! — закричал Менхаус. — Тяните! — Тяните! Мы должны вытащить его оттуда!
— Бесполезно, — сказал Сакс, задыхаясь.
Джордж и Кушинг попробовали дернуть последний раз. Тут веревка у них в руках обвисла, затем натянулась, снова обвисла. Потом начала метаться из стороны в сторону, как будто они вытаскивали из воды гигантскую форель. Световое поле замерцало, и они снова почувствовали вес Фабрини на другом конце веревки. Он кричал, кричал что-то вроде «вывернутые наизнанку лица сливаются в голодные пузыри». Они дернули веревку изо всей силы, и Фабрини показался лишь на мгновение, по крайней мере, часть его.
Но что-то было не так. Что бы ни находилось с другой стороны — пустота, иное измерение или промежуточный фрактал — оно изменило его, возможно, перемешало его атомы. Они увидели его спину и шею, золотая цепочка, которую он всегда носил, светилась, словно наэлектризованная. Вот только головы над шеей не было, и левая рука, отделившись от тела, летала сверху. Его правая рука была на месте, только была вывернута задом наперед, словно ее неправильно присоединили. А веревка…
Веревка была не обвязана вокруг него, а проходила прямо сквозь тело.
И он кричал. Боже, да. Он кричал, словно сто призрачных голосов, звучавших вразнобой.
Элизабет закричала, и Джордж вместе с ней.
Потом Фабрини затянуло обратно туда, где он был, но его левая рука была по-прежнему отделена от тела. И она была живой, рабочей, без каких либо следов крови или повреждений. Как тогда, когда Менхаус сунул руку в одно зеркало, и пальцы вышли из другого. Очень похоже. Каким-то образом, благодаря какому-то непотребному искривлению материи, его рука сохраняла связь с телом. Все наблюдали за ней. Она словно хватала что-то и тянулась вслед.
— Веревка, — сказал Джордж. — Веревка… Рука тянется вслед за ней.
Потом рука тоже исчезла.
Фабрини пронзительно визжал с другой стороны, а они никак не могли ему помочь.
Веревка снова ожила у них в руках. Что-то с другой стороны схватило ее и так сильно, что едва не затянуло Джорджа и Менхауса в поток. Веревка обожгла им ладони, извивалась и хлопала, металась то влево, то вправо. То вверх, то вниз. Потом обвисла, только не упала, а как будто застряла в каком-то невероятном антигравитационном поле. Она просто парила, словно кусок шланга, плавающий на поверхности реки.
Джордж и остальные просто стояли.
Челюсть у Менхауса отвисла, он смотрел широко раскрытыми, немигающими глазами.
Сакс отступил от луча подальше.
Тут Джордж пришел в себя и, протянув руку, схватил веревку. Она была такой холодной, что обжигала руки. Он вскрикнул как ошпаренный, но, тем не менее, дернул ее. Кушинг ухватился за нее, встав за пределами луча, и Менхаус к нему присоединился. Они потянули, и веревка легко выскользнула из поля.
А с ней и Фабрини.
Он вывалился из луча… точнее не вывалился, а выплыл. Выплыл из луча, словно воздушный шар. Тело было вытянуто, руки прижаты к бокам. Он походил на замороженный кусок мяса. Лицо застыло в каком-то испуганном ступоре, напоминающем фирменное выражение актера Бела Лугоши.
И тут Джордж заметил — как и все, собственно — что Фабрини стал прозрачным. Они видели его насквозь. Это был не совсем Фабрини, а скорее его отражение. Как будто его заменил эфирный призрак из иного измерения.
Менхаус пробормотал что-то себе под нос и потрогал Фабрини. Он внезапно вскрикнул и отдернул руку, словно коснувшись сухого льда. В месте прикосновения образ Фабрини замерцал, задрожал, а затем начал рассыпаться, пока не исчез полностью. Веревка затрепетала в воздухе, словно привязанная к чему-то невидимому. Потом обмякла и упала на пол.
Менхаус издал сдавленный стон.
— Он был твердым, только прозрачным… он был твердым… я его потрогал… только холодным, очень холодным…
Потом с другой стороны поля они услышали крики Фабрини. Крики о помощи. Он не просто кричал, он визжал, просил, умолял, чтобы его вытащили оттуда. Слышать эти безумные вопли было невыносимо. Даже Сакс, казалось, был на гран обморока.
Кушинг, отлично осознавая бессмысленность своих действий и не обращая внимания на крики Элизабет, схватил багор и шагнул в луч. Он просунул багор в гудящее голубое поле, словно пытаясь что-нибудь подцепить. Но длины багра явно было недостаточно, чтобы ухватить что-то, если там вообще было что хватать.
Менхаус взял веревку и отрезал петлю. Потом отвинтил металлический крюк от другого багра и крепко привязал к концу веревки. Затем вошел в луч, взмахнул веревкой над головой, словно ковбой, пытающийся заарканить бродячую собаку, и забросил ее в поле. Потом вытянул назад. Снова забросил и вытянул. Делал так снова и снова.
— Его больше нет, — произнес Сакс.
Да, его больше не было… и все же он не исчез. Время от времени были слышны его крики о помощи. Голос то был таким громким, что кровь стыла в жилах, то тихим, будто звучал из дома через несколько улиц.
И Джордж подумал: — Это все равно, что искать в реке утопленника.
Именно этим они сейчас и занимались.
Кушинг и Менхаус стояли в луче и по очереди бросали крюк. Так продолжалось минут десять, пока они не зацепили что-то. Двигаясь словно в стробоскопе, они переглянулись. Что бы они ни поймали, они принялись это вытягивать. Они вышли из луча, и Джордж поспешил им на помощь.
— Может… может вам, парни, лучше этого не делать, — пробормотал Сакс.
Наверное, он был прав.
Но они продолжали тянуть веревку и вытащили из поля нечто. Нечто, напоминающее груду пыльных, грязных лохмотьев.
