— Я все проверю.
— Да ладно, слышала я эти сказки.
Она пошла прочь, забавно виляя задом.
Ллойд с каким-то изумлением смотрел на нее, думая, что в мире полно таких цыпочек — даже теперь, после супергриппа. Двоюродная сестричка тех пауков-самок, которые пожирают своих партнеров после секса. Прошло целых два месяца, а она все еще хочет стереть этого глухого парнишку в порошок. Как, она сказала, его зовут? Андрос?
Ллойд достал из кармана черный блокнот, перелистал его и отыскал чистую страничку. Сплошь короткие записи, которые он делал для себя — все, начиная от напоминания о бритье перед встречей с Флеггом, до соображений о закрытии аптек, пока из них не начали пропадать морфий и кодеин. Скоро нужно будет заводить новый блокнот.
Корявым почерком школьника он записал: «Ник Андрос или Андротс — немой. В городе?» и ниже: «Том Каллен — справиться у Пола». Ллойд убрал книжку в карман. На северо-востоке, в сорока милях отсюда, темный человек исполнил свой брачный обряд над Надин Кросс под мерцающими звездами ночной пустоты. Ему было бы очень интересно узнать, что друг Ника Андроса находится в Лас-Вегасе.
Но темный человек спал.
Ллойд угрюмо посмотрел на разложенный пасьянс, тут же забыв о Джулии Лори, ее недовольстве и ее обтянутом заде. Он выложил еще одного туза, и его мысли меланхолично вернулись к Мусорщику и к тому, что может сказать — или сделать — Флегг, когда Ллойд расскажет ему о происшедшем.
В то же самое время, когда Джулия Лори выходила их Каб-бара с чувством исполненного гражданского долга, Том Каллен стоял у окна своей квартиры в другой части города, задумчиво глядя на полную луну. Пришло время идти. Пора возвращаться.
Эта квартира не была похожа на его дом в Боулдере. Она была обставлена, но не украшена. Он не повесил здесь ни единой рекламы, ни единого чучела. Это место было лишь комнатой ожидания, и теперь настало время пускаться в обратный путь. Он был рад этому. Ему не нравилось находиться здесь. Тут все было пропитано сухим запахом гниения, к которому невозможно привыкнуть. Люди в основном были хорошие, и некоторых он любил так же, как и людей в Боулдере, например Анги и малыша Динни. Никто не смеялся над ним из-за его тугодумства. Они дали ему работу и шутили с ним. И во время обеденного перерыва делились с ним едой. Это были хорошие люди, не слишком отличавшиеся от людей Боулдера, насколько он мог судить, но…
Но от них исходил этот запах.
Казалось, все они наблюдают и ждут. Иногда в странной тишине их взгляды блуждали в пустоте, как будто все они видели один и тот же тревожный сон. Они выполняли приказы, не спрашивая, зачем и почему делают это. Выглядело это так, будто все они надели маски счастливых людей, но их настоящие, скрытые лица были личинами монстров. Том видел фильм об этом. Такие монстры назывались оборотнями.
Над пустыней плыла луна — призрачная, высокая, свободная.
Он видел Дайану, она тоже была из Свободной Зоны. Том видел ее всего раз. Что случилось с ней? Может, она тоже собирала сведения? Вернулась ли она назад? Он не знал. Но он был напуган.
На кресле, обращенном к бесполезному цветному телевизору, лежал рюкзак, набитый сушеным мясом в герметических пакетах и чипсами. Том взял рюкзак и надел его.
«Идти ночью, днем спать».
Не оглядываясь, Том вышел во двор. Луна светила настолько ярко, что его фигура отбрасывала тень на треснувший асфальт, где когда-то стояли машины с номерами других, штатов. Он посмотрел на призрачную монету, плывущую по небу.
— Л-У-Н-А, так пишется луна, — прошептал он. — Да. Том Каллен понимает, что это означает.
Его велосипед был прислонен к стене дома. Том остановился, сел на него, подправил рюкзак и направился к шоссе. К одиннадцати часам вечера он уже выехал из Лас-Вегаса и держал путь на восток, к повороту на шоссе № 15. Никто не увидел его. Никто не поднял тревогу.
Мысли его перешли на нейтральные темы, так случалось всегда, когда самые неотложные вопросы были решены. Он упрямо ехал вперед, осознавая только то, что легкий ветер приятно холодит разгоряченное лицо. То и дело ему приходилось объезжать нанесенные ветром песчаные дюны, которые, словно белые руки мертвецов, перегораживали дорогу, а на достаточном удалении от города он наткнулся на дорожную пробку.
Около двух часов ночи он остановился, чтобы перекусить. Чипсы и крекеры он запил «Кул-Эйд» из термоса, прикрепленного к багажнику велосипеда. Затем отправился дальше. Луна опускалась к горизонту. С каждым оборотом колес его велосипеда Лас-Вегас удалялся все дальше и дальше. И от этого Тому становилось хорошо на душе.
Но в четверть пятого утра 13 сентября холодная волна страха охватила его с головы до ног. Она была особенно устрашающей из-за ее неожиданности, беспричинности. Том закричал бы, но язык у него присох к небу. Его ноги стали ватными, и он ехал под звездами, не нажимая на педали. Черно-белые очертания пустыни накатывались все медленнее и медленнее.
Он был рядом.
Человек без лица, демон, который теперь шествовал по миру.
Флегг.
Длинный, как они называют его. Ухмыляющийся — так Том мысленно называл его. Только когда его ухмылка падает на вас, кровь застывает в жилах, а тело холодеет. От одного взгляда его у кошки шерсть встает дыбом. Если он идет по стройплощадке, то молотки строителей опускаются им на пальцы, а дранка ложится задом наперед и…
… и, о Боже, он не спит!
Том заскулил. Внезапно его охватила слабость. Казалось, он видит, чувствует, как в темноте раннего утра открывается Глаз, ужасный красный Глаз, все еще затуманенный сном. Он поворачивался, оглядывая темноту. Искал. Искал его. Он знал, что Том Каллен здесь, но не знал, где именно.
Ватные нога Тома на ощупь нашли педали, и он поехал дальше, быстрее и быстрее, склонившись над рулем, чтобы уменьшить сопротивление ветра, набирая такую скорость, что чуть ли не летел над дорогой. Если бы на его пути оказалась стоявшая на дороге машина, он врезался бы в нее на полной скорости и, возможно, разбился.
Постепенно ощущение темного, горячего присутствия слабело, оставаясь позади. Самым удивительным было то, что этот красный Глаз смотрел в его сторону, скользнул по нему, но не заметил («возможно, потому что я согнулся над рулем» — бессвязно подумал Том)… а затем Глаз закрылся.
Темный человек снова заснул. Как чувствует себя кролик, когда тень орла падает на него темным крестом… а затем мчится мимо, не останавливаясь и не замедляя полета? Что чувствует мышь, когда кота, спокойно караулившего почти весь день около ее норки, хозяин бесцеремонно вышвыривает за дверь? Что ощущает олень, пробираясь мимо охотника, заснувшего после неумеренного возлияния? Возможно, они ничего не чувствуют, а возможно, ощущают то же, что и Том, миновавший черную и очень опасную сферу влияния: он как будто заново родился на свет. В основном он испытывал чувство тяжко заработанной безопасности и того, что такая огромная удача наверняка должна быть знаком свыше.
