Сергей Кириенко - Гулы

Он протиснулся мимо нее в коридор… Стоя в прихожей, Джей смотрела, как муж надевает ботинки. Когда он закончил, она поправила ему сбившийся галстук и напомнила:

— Не забудь позвонить.

— Обязательно. Ровно в десять, крошка. Он поцеловал ее, хлопнув по ягодице.

— Увидимся.

Джей проследила, как Тревор отправился по дорожке от дома к стоящему у обочины «опелю». Вскоре он залез за руль и махнул ей рукой. Через пару секунд серебристый «опель» Тревора Адамса заурчал двигателем и отъехал от дома.

Закрыв дверь, Джей вернулась на кухню.

Некоторое время она раздумывала над тем, что сделать сначала: выпить горячего кофе или залезть под душ? Решив, что кофе может и подождать, Джей направилась в ванную.

Сняв тапочки, она ступила на пол. Мраморная плитка была холодной. Джей поежилась. Потом отдернула пластиковую занавеску, на которой поблескивали капли воды, и принялась крутить кран. Вода хлынула вниз. Джей отрегулировала температуру.

Аспирин начал действовать — теперь ее голова не раскалывалась на части, но тело продолжал сотрясать противный озноб.

Джей скинула халат и стянула трусики. Перед тем как лезть под струи воды, замерла перед зеркалом и некоторое время разглядывала свое отражение.

У нее была классическая фигура: узкие плечи и широкие бедра. Кожа смуглая, но не темная, еще эластичная. Шея свежая, без морщин. Многие женщины могли бы ей позавидовать — например, София, шею которой украшают два ужасных «кольца». Джей внутренне содрогнулась. Грудь у нее высокая, по-девичьи упругая, соски — чуть припухшие. Это оттого, что она еще не рожала. Живот такой же упругий, не обезображенный послеродовыми морщинами. Джей повернулась боком — ягодицы аккуратно подтянуты.

Она вздохнула. Такому телу лежать бы где-нибудь на калифорнийском пляже или блистать на подмостках Бродвея, а не торчать в этом богом забытом Террено.

Десять лет назад девятнадцатилетняя Джей Адамс (в ту пору еще Эдвери) уехала из родного городка в Лос-Анджелес. Безумная мечта юной девочки — покорить Голливуд. Она не могла предложить ему ничего, кроме своего молодого, сильного тела. Многоопытный монстр принял его, как и тысячи других тел. Бездушная махина киноиндустрии проглотила Джей Эдвери и отрыгнула обратно, наградив гонореей и тягой к спиртному. От гонореи она избавилась через год, тяга к спиртному осталась у нее навсегда.

Спустя три года Джей Эдвери вернулась домой — с рухнувшими мечтами, порядком проспиртованными мозгами циничной особы и формами, способными свести с ума любого самца в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет. Родной городок Джей Эдвери, Плэйсбери, расположенный на юге Аризоны, представлял собой обычное шахтерское поселение на семь тысяч человек. Никаких перспектив, никакой жизни, Лучшей партией в Плэйсбери в ту пору был молодой Тревор Адамс — менеджер местной рудодобывающей •компании. Джей Эдвери положила на него глаз и через три месяца женила на себе. Через год в Терренском филиале Аризонской горнорудной компании появилось вакантное место менеджера. Руководство компании предложило его Тревору. Адамсы перебрались в Италию.

Поначалу это был разительнейший контраст: выжженные солнцем пустыни Аризоны с красноватым песком, похожие на пустыни Марса, цветущие, благоухающие холмы и долины Италии, Джей была в полном восторге — на время она даже забыла о пристрастии к алкоголю. На выходные они ездили в Рим и Париж, Венецию и Милан… Но через год острота новизны притупилась и Джей снова потянулась к бутылке. Тревор, конечно же, видел, что происходит с женой, но относил это на счет ее одиночества. Ей просто не хватает друзей, думал он… Но со временем тяга жены к алкоголю стала волновать его в большей степени, особенно после того, как она пару раз напивалась на вечеринках друзей и устраивала мужу сцены. Тревор считал, что у них нормальная семейная жизнь, и ему это было непонятно. Ему, но не ей.

Конечно, как муж, Тревор был в полном порядке. Имея хорошую работу, он обеспечивал Джей, удовлетворяя все ее капризы, но вот в постели… Рот Джей скривила ухмылка — в постели до мужа Софии Тревору далеко.

Руки Джей пробежались по бедрам. Меж ног разлилось волнующее тепло — Алекс Пинсон был бесподобен в постели, а ее черная «киска» всегда отзывалась на малейшее воспоминание о нем приятной пульсацией.

О, черт!..

Джей судорожно вздохнула и полезла под душ. Нужно остыть и избавиться от этого паршивого озноба, решила она. И от мыслей об Алексе.

Первые струи воды попали на кожу, охлаждая ее…

Через пятнадцать минут Джей вышла из ванной. Проглотив еще одну таблетку аспирина, выпила кофе и отправилась в спальню наводить маникюр.

В десять часов позвонил Тревор, сообщил, что заедет за ней. Сказав «жду», Джей положила трубку и вернулась к ногтям.

Через двадцать минут она подкрасила губы, наложила тени на веки и позвонила Тифани, предупредив ее, что подъедет к одиннадцати.

В половине одиннадцатого «опель» Тревора Адамса подкатил к дому. Джей вышла на улицу и, закрыв дверь дома на ключ, направилась к автомобилю мужа. Через минуту машина двинулась в сторону пьяцца дель Фуоко.

Устроившись на сиденье, Джей открыла окно и, достав сигарету, закурила.

Из приемника неслась песня — что-то на итальянском. Джей понимала язык, но не любила его. Особенно ей не нравились эти песни с резкими, словно высеченными из мрамора, словами.

— Переключи,— попросила она.

— Не нравится?

— Ты же знаешь…

Тревор хмыкнул, глядя на исказившееся лицо Джей. Он знал, что она не выносит итальянских песен. Ему самому они нравились. Он попереключал каналы, и вскоре в салон машины ворвались «Джигси».

— Послушай,— Тревор говорил, не отрывая глаз от дороги,— я разговаривал сегодня с Алексом. Знаешь, что он мне сказал?.. Они с Софией собрались провести этот уик-энд в Париже! Представляешь, какое совпадение?

Джей кивнула. Она поняла: маленькая комбинация, задуманная, без сомнения, Алексом. Он намекнул Тревору, что неплохо бы съездить в Париж вчетвером — наверное, вчера вечером. Сегодня Тревор сказал ей, что хорошо бы навестить его тетю в Париже, а вот сейчас говорит, что и Пинсоны собираются туда же — совершенно случайно… Все ясно. Непонятно одно: как Алекс собирается остаться с ней наедине в Париже, если с ним будет его жена, а с ней — муж? Но наверняка какой-то план у него уже есть…

Докурив, Джей сунула окурок в пепельницу и спросила:

— Он тебе так и сказал, что собирается на выходные в Париж?

— Да.

— А что им нужно в Париже?