— Где-то поблизости должно быть крысиное гнездо, — сказал Фет.
Они приблизились к какому-то бару и даже миновали его, как вдруг Эф почувствовал в глубине глотки отчетливый позыв жажды. Гудуэдер сделал крутой разворот, вернулся и попробовал открыть дверь — она оказалась незапертой. Это был очень древний бар, его открыли более полутораста лет назад, — «старейшая непрерывно действующая пивная во всем Нью-Йорке», хвасталась вывеска, — однако ни посетителей, ни бармена видно не было. Единственное, что нарушало тишину, — это тихое бормотание телевизора высоко на стене в углу: работал новостной канал.
Эф и Василий прошли в заднюю комнату — там было темнее и так же пустынно. На столах стояли кружки с недопитым пивом; на спинках нескольких стульев все еще висели пиджаки. Когда здешняя вечеринка оборвалась, она оборвалась резко и для всех разом.
Эф проверил туалетные комнаты — в мужской были большие древние писсуары, под которыми шел сточный желоб; как Эф и ожидал, в заведениях не оказалось ни души.
Он вернулся в заднюю комнату, шаркая ботинками по опилкам, усеивавшим пол. Фет уже пристроил свой ящик возле стола, выдвинул стул и уселся, давая отдых ногам.
Эф зашел за барную стойку. Ни одной бутылки со спиртным, никаких миксеров или ведерок со льдом — лишь пивные краны и выстроившиеся в ожидании внизу на полках стеклянные кружки-полумерки, на треть литра каждая. Здесь подавали только пиво. Никаких крепких напитков, о чем мечталось Эфу. Только фирменное пиво местного розлива — светлое или темное. Старые краны стояли тут для блезиру, а новенькие работали исправно — пиво шло ровной струей. Эф наполнил две кружки темным бочковым.
— Ну, за…
Фет поднялся, подошел к стойке и взял одну из кружек.
— Смерть кровососам!
Эф осушил свою кружку до половины.
— Похоже, народ слинял отсюда в большой спешке.
— Последний шанс, — сказал Фет, вытирая пену со своей выпуклой верхней губы.
— Для всего города сейчас последний шанс, — ответил Эф.
Их внимание привлек голос диктора, доносившийся из телевизора, и они прошли в передний зал. Репортер вел прямую передачу из местечка возле Бронксвилла, родного города одного из четырех выживших с рейса 753. Небо на заднем плане заволокло клубами дыма. Бегущая строка сообщала: «…БЕСПОРЯДКИ В БРОНКСВИЛЛЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ…»
Эф протянул руку и сменил канал. «…БИРЖУ НА УОЛЛ-СТРИТ ЗАХЛЕСТЫВАЮТ ВОЛНЫ ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ СТРАХОВ… ВСПЫШКА НЕИЗВЕСТНОЙ БОЛЕЗНИ ОСТАВЛЯЕТ ДАЛЕКО ПОЗАДИ ЭПИДЕМИЮ ГРИППА H1N1… РЕЗКИЙ РОСТ ИСЧЕЗНОВЕНИЙ СРЕДИ САМИХ БРОКЕРОВ БИРЖИ…»
Картинка показывала трейдеров, безвольно и неподвижно сидящих в зале биржи; средние рыночные курсы стремительно падали…
На кабельном канале «Нью-Йорк один» главной темой был транспорт: все выезды с Манхэттена были забиты людьми, рвавшимися покинуть остров в надежде опередить карантин, который, по слухам, вот-вот должны были объявить. На самолеты и поезда все билеты уже были выкуплены, в аэропортах и на вокзале царил сущий хаос.
Эф услышал, как над домами пролетел вертолет. Да, пожалуй, сейчас «вертушки» были единственным простым способом сообщения с Манхэттеном. Если, конечно, у вас была собственная вертолетная площадка. Как у Элдрича Палмера.
За стойкой бара Эф обнаружил укрепленный на стене телефон — старой еще школы, с дисковым набором.
Сняв трубку, он услышал скрипучий гудок и терпеливо накрутил номер Сетракяна.
Сигнал прошел, на другом конце провода голос Норы произнес:
— Алло.
— Как там Зак? — спросил Эф, не дожидаясь, пока она скажет что-нибудь еще.
— Ему лучше, — ответила Нора. — Какое-то время он был просто вне себя.
— Она больше не возвращалась?
— Нет. Сетракян прогнал ее с крыши.
— С крыши? Боже правый. — Эф почувствовал, что его мутит. Он схватил чистую кружку и открыл пивной кран; от возбуждения ему казалось, что струя течет слишком медленно. — Где Зак сейчас?
— Наверху. Хочешь, чтобы я позвала его?
— Нет. Лучше, если мы побеседуем с глазу на глаз, когда я вернусь.
— Думаю, ты прав. Вы уничтожили гроб?
— Нет, — сказал Эф. — Он исчез.
— Исчез? — переспросила Нора.
— Очевидно, эта Тварь не так уж сильно пострадала. Во всяком случае, скорости ей это нисколько не убавило. И еще… звучит довольно дико, но там внизу на стене какие-то странные росписи, сделанные краской из баллонов…
— Ты хочешь сказать, кто-то изрисовал стену граффити?
Эф похлопал себя по карману, проверяя, на месте ли розовый телефончик.
— Я снял рисунки на видео. Представления не имею, что все это может означать.
Он на секунду отстранился от трубки, чтобы глотнуть еще пива.
— И вот что я тебе скажу. В городе… просто жутко. Очень тихо.
— Только не здесь, — сказала Нора. — Сейчас небольшое затишье, потому что рассвет, но долго оно не продлится. Кажется, солнце их уже не очень-то пугает. Похоже, они смелеют.
— Именно это и происходит, — сказал Эф. — Они обучаются. Набираются ума. Нам нужно выбираться оттуда. Сегодня же.
— То же самое только что говорил Сетракян. Из-за Келли.
— Потому что она теперь знает, где мы находимся?
— Потому что она знает. А то, что знает она, знает и Владыка.
Эф зажмурился и прижал ладонь к глазам, пытаясь отогнать головную боль.
— Понятно.
— Где вы сейчас?
— В финансовом районе, рядом со старой платформой «Паромной петли». — Эф не упомянул, что они с Василием сидят в баре. — Фет знает, где раздобыть машину повместительнее. Мы собираемся заполучить ее и вскоре направимся к вам.
— Только… Пожалуйста, постарайтесь вернуться целыми. И людьми.
— В этом весь наш план.
Эф повесил трубку и начал шарить под стойкой бара. Он искал какую-нибудь вместительную емкость под пиво, которое понадобится им при повторном спуске под землю. Не со стеклянной кружкой ведь идти. Он обнаружил старую фляжку, обтянутую кожей, смахнул пыль с медной крышки и вдруг углядел за фляжкой бутылку хорошего старого бренди. На бутылке пыли не было: должно быть, ее держал там бармен, чтобы прикладываться время от времени при монотонной раздаче пива. Эф сполоснул фляжку и принялся аккуратно наполнять ее, держа над маленькой раковиной, как вдруг услышал стук в дверь.
Он быстро обогнул стойку, направляясь к сумке с оружием, но, еще не дойдя до нее, сообразил: вампиры не стучат. Продолжая двигаться, он миновал Фета и, осторожно выглянув в окно, увидел на улице доктора Эверетта Барнса, директора Центра по контролю и профилактике заболеваний. Сейчас на старом «сельском докторе с далекого Юга» не было адмиральской формы (ЦКПЗ начинал свою деятельность как подразделение военно-морских сил США): директор Барнс вырядился в изысканный светлый костюм — сочетание слоновой кости и белоснежно белого. Пиджак был расстегнут, поэтому директор имел вид человека, которого вынудили сорваться с позднего делового завтрака.
