— Очень смешно! Думаешь, я тупая? Не просекаю, кто ты такой? Честный парень из народа решил окрутить богатенькую стерву. Я таких навидалась на своем веку! И писем приходило — вагон и маленькая тележка! Так что…
Павел молча достал бумажник, вынул несколько банкнот болотного цвета. Бросил на блюдце. Инна запнулась. Нахмурилась.
— О, какие мы богатые! Украл?
— Я получил наследство, — Павел убрал бумажник. — У меня была богатая жена. Катя умерла десять лет назад.
Инна замолкла. Проверила мобильник, встала. Павел улыбнулся.
— Уже?
— Да. Спасибо за испорченный вечер.
— Всегда пожалуйста. Телефончик оставишь?
— Перебьешься.
Павел схватил ее за руку.
— Я ведь все равно найду. Из-под земли достану.
— Ах, боже мой, — Инна надиктовала ему телефон. Павел не стал заносить его — он был уверен, что номер ложный.
— Вот тебе, подавись! — она схватила сумочку. — И не смей провожать меня. Со мной опасно связываться, заруби на носу, — она усмехнулась — Я убийца. Не знал?
— Не мели чушь. Никого ты не убивала. Скорее себя убьешь.
Инна остолбенела. Хмыкнула, вздернула нос и покинула зал.
Павел потер лоб. В затылок вогнали раскаленный прут. Ох, парень, ввязался на свою голову.
Внезапно на него навалилось предчувствие неотвратимой катастрофы.
Три дня спустя он спустился в душный подвал. Пахло горелой пластмассой, потными телами, спиртом и мускусом. С потолка брызгал мерцающий огонь светомузыки. Огромные динамики выблевывали грохот ритмов в стиле драм-н-басс.
Через живую стену горячих тел Павел протиснулся к стойке. Заказал коктейль. Облокотился на стойку, глазами выискивая в толпе Инну. Павел знал, она здесь.
К стойке подошел рослый парень в футболке цвета хаки, с повязанным на шее пионерским галстуком.
Бритоголовый с серьгой в ухе, одетый в красную рубашку, из расстегнутого ворота которой сверкала золотая цепочка, тронул его за плечо.
— Ильюха? Че там?
— Отвали, Болт, — отмахнулся тот. — Веди себя прилично.
Икнув, Болт посмотрел на Павла.
— Клевая рубаха.
Павел опустил глаза, с удивлением разглядывая свою шелковую рубашку.
— Твоя-то получше будет.
— Это точно!
— Бери, — Илья передал бритому бокал с коктейлем.
— Ну, давай, брат, — Болт пожал Павлу руку.
Илья окинул Павла подозрительным взглядом. Вместе с Болтом растворился в толпе.
Павел потягивал спиртное, разглядывая пляшущую молодежь.
Кто-то задышал ему в затылок.
Павел обернулся и увидел накачанного парня с тупым лицом. Близко посаженные глазки блестели из-под насупленных бровей.
— Слушаю вас, молодой человек.
Краем глаза он заметил — дружки парня обступают его.
— Это, типа, мое место. Вставай давай, а то чердак расколочу.
— Твое место? Ничего не знаю.
Голиаф побагровел. Воздвигся над Павлом, как громадный небоскреб. Павел отставил стакан, готовясь получить по морде.
В этот момент, как явившийся с неба лучезарный ангел, возникла Инна. Увидела Павла. Закатила глаза. Схватила за руку.
— Опять ты? Горе мое луковое! Пошли! — ее язык заплетался.
— Э, — Голиаф положил волосатую лапищу на ее голое хрупкое плечико. — Мы еще не разобрались.
— Грабли прибери, чмо! — Инна сбросила лапищу и потащила Павла на танцпол.
Павел не удержался и обернулся. Лицо парня сморщилось от обиды, как у младенца.
На танцполе Павел оказался в круге сверкающего света.
— Эй, только не сюда! — закричал он.
— Святоша, — Инна расхохоталась. Подмигнула. — Не бойся! Все путем!
Они оказались сдавлены потными телами. Павел почувствовал, как возбуждение толпы перетекает в его тело, электричеством бежит по венам.
Глаза Инны заблестели. Она сделала несколько движений в быстром ритме музыки. Двигалась она хорошо.
Павел стоял, с неловкой улыбкой глядя на нее.
Девушку толкнули. Павел среагировал. Инна замерла в его руках. Они смотрели друг другу в глаза. Их губы были близки.
Инна закрыла глаза. Вытянула шею.
Павел прижался сухими губами к ее — теплым, мягким. Он вложил в поцелуй всю нежность, что была в нем.
Инна отстранилась. По щекам ее текли слезы.
— Что случилось?
— Ничего, — Инна вскинула голову. Уголок рта дернулся.
— Что-то не так?
— Меня никто так не целовал, — прошептала она. — Никогда!
Девушка обвила его шею руками и жарко поцеловала. Прижалась к нему низом живота. Его ладони легли на ее плечи, опустились до округлых крепких бедер.
Их губы разлепились. Павел с улыбкой смотрел ей в глаза. И вдруг цвет ее глаз поменялся — из серо-зеленого стал почти черным.
Инна оттолкнула его.
— Это ничего не значит. Ясно?
— Инна…
Она прижала палец к его губам.
Сквозь давку протиснулся худой парень с темными кругами вокруг глаз. Подошел к Инне.
— Тебя Илья ищет.
Инна посмотрела на Павла. Наморщила лоб.
— Я с тобой.
Инна медленно покачала головой.
Павел последовал за ней.
Компания расселась вокруг залитого тусклым светом стола.
Бубнов чинно развалился на стуле, в зубах — сигарета. На столе лежит груда мобильников. Самый дорогой — золотистого цвета. Павел был готов спорить — это мобильник Ильи, и он отделан настоящим золотом.
Инна села по правую руку. Илья обнял ее с небрежностью, отличающей любителей дешевой, но удобной мебели. Выпятив полную нижнюю губу, он вертел в руке матово блестящий револьвер. Почувствовал пристальный взгляд Павла. Поднял холодные глаза.
— Дайте человеку стул.
Болт подспорил. Павел поблагодарил. Сел в той же позе, что Илья. Взглядом они изучали друг друга.
— Моя Инна рассказала мне про тебя, женишок.
Компания расхохоталась. Павел метнул быстрый взгляд на Инну. Девушка хохотала громче всех, с любопытством глядя на учителя.
Павел вновь посмотрел на Илью.
— И что?
Илья сузил глаза.
— Я тебя помню. Ты начал работать в школе, когда я выпускался.
Павел кивнул.
— Мне жаль, Илья, что не удалось познакомиться с тобой поближе.
Илья усмехнулся.
— Думаешь, смог бы меня перевоспитать?
— Нет. Но с удовольствием научился бы у тебя чему-нибудь.
Илья помолчал. Поднял револьвер на уровень глаз.
— Эта штука лежала на столе. Кто-то оставил его, и неспроста. Это наше место. Мы всегда здесь тусуемся. Тот, кто оставил револьвер, знает об этом.
— Значит, в барабане есть пуля.
— Верно.
— Это очень легко выяснить.
— Мы искали подходящего кандидата.
