Но это не делало прощание легче.
Даже Элизабет сказала:
— Пожалуйста, мистер Гринберг, подумайте еще раз.
Но тот лишь покачал головой.
— Вам лучше уходить. У нас не так много времени. Думаю, через час уже стемнеет. Пожалуйста, уходите.
Джордж в последний раз посмотрел на него, пробормотал несколько слов прощания. Менхаус сделал то же самое. Они не стали оборачиваться.
— Мистер Гринберг, я…
— В путь, Элизабет, — сказал он ей. — Мы с вашим дядей были друзьями, как вы знаете. То, что я делаю, я делаю ради вас, ради него и ради всех остальных, кого погубила та тварь. Да, еще из любопытства.
Кушинг отвел ее к трапу.
Вот и все.
Больше Гринберга никто не видел.
На катере они легко преодолели заросшее водорослями корабельное кладбище. В тумане была пара страшных моментов, когда Менхаус ударился об перевернутый корпус и едва не скинул всех за борт, и когда он чуть не столкнулся с танкером, но в остальном все прошло довольно гладко.
Через полчаса они выбрались из водорослей, и быстро понеслись по одному из каналов, рассекая туман. Они молились, надеясь на лучшее. У них было все необходимое, и если они не найдут воронку, то все для них закончится в Море Туманов. Возможно, благодаря прожорливости местной фауны, а возможно, когда Гринберг потянет за шнур и выпустит на волю свою бомбу из антиматерии, как он назвал ее.
Пока они удалялись все дальше от корабельного кладбища, Джордж старался любой ценой не думать о Туманном Дьяволе. Любой ценой.
Канал начал петлять, и Менхаус немного сбавил скорость. Пусть нехотя, но понимая, что они не могут позволить себе попасть в аварию. Даже незначительную. Сгущалась тьма. Все видели это. Туман стал плотным и тяжелым, словно дождевые тучи, опустившиеся на землю.
Джордж вытащил компас.
— Если Гринберг прав, мы должны оказаться в районе воронки минут через двадцать, тридцать после вхождения в открытое море.
— Особенно с этой крошкой, — сказал Менхаус, довольный своей новой игрушкой.
— Это в том случае, — предостерег Кушинг. — Если не будем кружить в этом чертовом тумане. Но Джордж не думал, что так получиться.
За навигацию отвечала Элизабет, и это было хорошим решением. Казалось, она неплохо ориентируется в этих каналах.
Интересно, — подумал Джордж, — сколько поездок через водоросли она предприняла со своим дядей, выискивая тот неуловимый люк, тот спасительный выход из туманного мира Мертвого моря.
Элизабет подсказывала Менхаусу, какой канал выбрать, когда тот сбивался с пути. Сверлила глазами туман, словно видела сквозь него.
Наконец, бескрайние заросли зеленых гниющих водорослей расступились, и катер оказался в открытой воде. Лишь маленькие островки растительности напоминали об оставшихся позади водорослях.
— Придерживайте шляпы, — крикнул Менхаус и, прибавив скорость, направил катер в те холодные воды.
— Не так быстро, — предупредила Элизабет. — Здесь тоже есть брошенные суда. И в воде подстерегает много опасностей.
Туман начал закутывать их в свои покровы, непроницаемые, клубящиеся и клейкие. Было так сыро, что на лицах у всех появился влажный блеск. Джордж слишком хорошо помнил все те дни, когда они дрейфовали, либо гребли через эти туманные бездны.
Господи, — подумал он, — как им вообще удалось выжить?
Приближалась ночь, а также таящаяся в ней опасность.
Джордж помнил, что последний раз, когда ночь настигла их, они находились в самолете. На них напал кальмар, а потом… Нет, он не хотел думать об этом. Не хотел думать ни о чем плохом. Потому что самое важное происходило здесь и сейчас. У него появилось то же самое ощущение, какое было при приближении к корабельному кладбищу… какое-то волнение, предвкушение. Они стояли на пороге чего-то. И он чувствовал это.
И понимал, что это сейчас движет их маленькой группой — возрастающая психическая энергия, физический импульс, несущий их на встречу с чем-то.
Он посмотрел на компас.
Стрелка была все еще мертва, но скоро, очень скоро она сдвинется с места. Джордж чувствовал это нутром. Он отвернулся от ветра и зажег сигарету, прикрыв ее ладонью. Потом посмотрел на Кушинга, улыбнулся, тот улыбнулся в ответ. А потом что-то произошло.
Произошло очень быстро.
Так быстро, что Джордж мог лишь наблюдать. Лишившийся дара речи и беспомощный, он смотрел, но ничего не мог поделать. Что-то выпрыгнуло из тумана, блестящее, как рыбацкая леска, и обвилось у Кушинга вокруг шеи. Поймало его, словно арканом, выдернуло с лодки и утянуло в туман. Было ли дело в скорости катера или в силе орудующего этой нитью зловещего кукловода, но Кушинг исчез быстро.
В мгновение ока.
Элизабет бросилась к Кушингу, но опоздала и, перевалившись через край, исчезла в тумане.
Они услышали ее крик.
Джордж закричал ей в след.
Менхаус развернул катер, пытаясь понять, что случилось. Но у Джорджа не было ответов. Ничего существенного, что можно было рассказать. Ходовые огни на носу катера освещали туман, проникая в него всего на десять-двенадцать футов.
— Элизабет! — позвал Джордж. — Элизабет! Элизабет!
Его голос эхом отразился в тумане, и в какую-то жуткую минуту Джорджу показалось, что кто-то там передразнивает его, но это была Элизабет. Менхаус направил катер на голос.
И тут они увидели ее.
Она барахталась в той студенистой, зловонной воде, совершенно обезумевшая.
И Джордж скоро понял, что на то была причина.
В тумане над ней, футах в пятнадцати, маячило нечто. Нечто гигантское, аморфное, темное. Нечто извивающееся и парящее, словно мотылек. Только это был не мотылек, не птица, а нечто другое. Джордж увидел сеть блестящих нитей, спускающихся на Элизабет. И эти нити, или паутина, они казались живыми. Скручивались и плавно извивались словно змеи.
Элизабет закричала еще раз, и те нити рывком увлекли ее вверх.
Джордж вскинул ракетницу. Хотел было прожечь дыру в этом кошмаре, но в последний момент заколебался. Потому что из тумана вынырнула какая-то фигура, нечто, словно сшитое из серых лохмотьев и побитых молью покрывал. Что-то болталось на одной из тех нитей, словно случайно выпавшая марионетка.
Но это была не марионетка.
Это был Кушинг. Только теперь он напоминал высохший скелет. Джорджу показалось, что он увидел позвоночник, а может, блеснувшее ребро или бедренную кость. Лишенное плоти лицо. Не больше. Чем бы ни была эта кошмарная пародия на человека, она быстро взмыла во мглу, увлекаемая тем кукловодом, тварью, парящей там.
