— Ну, вот мы и приехали, — сказал Лонни, прекращая свои поиски и показывая рукой в окно. Они проезжали мимо надписи «Крауч-хилл-роуд». К ним приблизились старые кирпичные дома, похожие на сонных вдовствующих членов королевской фамилии; казалось, что они смотрят на такси пустыми глазницами своих окон. Мимо проехали несколько детей на велосипедах и мопедах. Двое других без заметных успехов пробовали прокатиться на скейтборде. Отцы семейств вышли после работы посидеть, покурить и поболтать, присматривая за детьми. Все это выглядело убедительно обыкновенным.
Такси остановилось около мрачного вида ресторанчика с пятнистой надписью в углу витрины: «Имеется полный патент на торговлю» и другой крупной надписью, которая гласила, что здесь можно купить на вынос блюда с острой приправой. Внутри на подоконнике спал огромных размеров серый кот. Около ресторанчика была телефонная будка.
— Приехали, парень, — сказал водитель. — Узнай адрес своего приятеля, и я разыщу его.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Лонни и вышел из машины.
Дорис еще немного посидела в автомобиле, а потом тоже встала, чувствуя, что ей надо размяться. На улице все еще дул горячий ветер. Ее юбка закрутилась от ветра вокруг ног, и к голени прижало старую обертку от мороженного. С гримасой отвращения она отбросила ее. Когда она подняла глаза, через витрину взглядом она наткнулась на большого серого кота. Он пристально смотрел на нее своим единственным глазом. Другая часть его морды была содрана в какой-то давнишней, но яростной драке, от нее остался только уродливый розоватый шрам, молочного цвета бельмо и несколько клочьев шерсти.
Он беззвучно мяукнул на нее сквозь стекло витрины.
Испытывая приступ отвращения, она пошла к телефонной будке и заглянула в нее сквозь грязное стекло. Лонни сложил кольцом большой и указательный пальцы и подмигнул ей. Потом опустил десятипенсовик в телефонный аппарат и заговорил с кем-то. Сквозь стекло не было слышно, как он смеялся. Как того кота. Она оглянулась, но теперь витрина была пуста. В сумраке помещения она видела перевернутые стулья на столах и старика, подметавшего шваброй пол. Когда она оглянулась назад, она увидела, как Лонни стал что-то записывать. Он отложил ручку, взял листок бумаги — она видела записанный на нем адрес — сказал еще пару слов, потом повесил трубку и вышел из будки.
Немного гордясь собой, он помахал ей адресом.
— Все в поряд… — Его взгляд устремился мимо нее и он нахмурился. — Куда девалось такси?
Она обернулась. Такси исчезло. Там, где оно стояло, была только обочина тротуара, да в сточной канаве лениво шевелились несколько клочков бумаги. На другой стороне улицы хватались друг за друга и хихикали двое ребятишек. Дорис заметила, что у одного из них была изуродована рука, она походила на клешню — Дорис подумала, что министерство здравоохранения должны были бы заботить такие вещи. Дети посмотрели на другую сторону улицы, увидели, что она наблюдает за ними и, хихикая, снова бросились в объятия друг друга.
— Ну… я не знаю… — сказала Дорис. Она почувствовала себя потерявшейся и немного оцепеневшей. Из-за жары, ветра, который дул ровно, без порывов, как из печки, густого, как краска…
* * *
— Который был час? — вдруг спросил Фарнхем.
— Я не знаю, — сказала Дорис Фриман, вздрогнув от собственного изложения подробностей. — Полагаю, что шесть. Не позже, чем двадцать минут седьмого.
— Понятно, продолжайте, — сказал Фарнхем, прекрасно зная, что в августе заход солнца не начинался, даже по очень приблизительным меркам, до семи часов или позже.
* * *
— Не знаешь? — повторил Лонни. — Что же он, так вот просто взял и уехал?
— Может быть, когда ты поднял руку, — сказала Дорис и, подняв свою руку, сложила кольцом большой и указательный пальцы, как это сделал Лонни в телефонной будке. — Наверное, когда ты сделал так, он подумал, что ты помахал ему на прощание.
— Мне бы пришлось долго махать ему, чтобы отослать его с двумя фунтами и пятью шиллингами на счетчике, — усмехнулся Лонни и пошел к тротуару. На другой стороне Крауч-хилл-роуд двое малышей все еще хихикали. — Эй! — позвал Лонни. — Ребята!
— Вы — американец, сэр? — отозвался один из них. Это был мальчик с клешней.
— Да, — улыбаясь сказал Лонни. — Вы видели здесь такси? Водитель поехал в сторону центра?
Дети, казалось, обдумывали этот вопрос. Приятельницей мальчишки была девочка лет пяти с неопрятно спутавшейся копной каштановых волос. Она шагнула вперед к краю противоположного тротуара, сложила ладошки рупором и, все еще улыбаясь, прокричала им в свой рупор: «Пошел ты, парень, на…!»
У Лонни отвисла челюсть.
— Сэр! Сэр! Сэр! — пронзительно прокричал мальчишка и своей изуродованной рукой сделал непристойный жест. Потом они оба бросились бегом за угол и исчезли, только их смех отозвался эхом.
Лонни, онемев, взглянул на Дорис.
— Я… я полагаю, что они не любят американцев, — сказал он, запинаясь.
Она нервно посмотрела по сторонам. Улица была совершенно безлюдной.
Он обнял ее рукой.
— Итак, малыш, похоже, мы пойдем пешком.
— Не уверена, что мне хочется идти туда, Лонни, — сказала она. — Эти двое, может, побежали за своими старшими братьями. — Она засмеялась, чтобы показать, что это была шутка, но в ее смехе звучала некоторая истеричность, которая не понравилась ей. Подумать только, этот вечер становился фантастическим, и это ей очень не нравилось. Ей захотелось, чтобы они остались в гостинице.
— Нам не остается ничего другого, — сказал он. — Эта улица не переполнена такси, не правда ли?
— Лонни, почему он так поступил? Просто, как это сказать, просто удрал.
— Не имею ни малейшего понятия. Но Джон дал мне для таксиста хорошие ориентиры. Он живет на улице Брасс-энд, которая представляет собой очень короткий тупик, и он сказал, что ее нет в путеводителе.
Говоря это, он уводил ее от телефонной будки, от ресторанчика, в котором подавалось на вынос еда с приправами, от опустевшего тротуара. Они снова шли по Крауч-хилл-роуд.
— Нам нужно свернуть направо на Хиллфилд-авеню, потом немного пройти налево, после свернуть на первую улицу направо… или налево? Во всяком случае, на Петрит-стрит. Второй поворот налево и будет Брасс-энд.
— Ты все это помнишь?
— Проверь меня, — смело сказал он, и ей просто пришлось рассмеяться. У Лонни был талант делать так, что все казалось лучше, чем на самом деле.
* * *
На стене висела карта района Крауч-Энд. Фарнхем подошел к ней и, засунув руки в карманы, внимательно рассматривал ее. Полицейский участок казался теперь очень тихим. Веттер был еще на улице — проветривал мозги от остатков чертовщины, как он надеялся — а Реймонд закончил свои дела с женщиной, у которой украли сумочку.
