– Берем каждый по бирке и ждем на улице, – недовольно проговорил Евгений.
Все взяли по бирке и вышли из ламповой. Прудников подошел последним, взглянул на стенд и, долго не думая, взял жетон с числом 1113. Три единицы три. Что может быть проще. Хотя он не знал, для чего они, и тем более, нужно ли запоминать это число вообще. Он вышел и встал рядом с Олесей. Она улыбнулась. Слава богу, не обиделась.
– Итак, товарищи храбрецы, сейчас вы будете передавать друг другу листок с ручкой, и каждый напишет свою фамилию и имя, а напротив номер, указанный на бирке. Саму бирку вы должны спрятать, а лучше повесить на шею.
– Это зачем? – спросил Мишка, не скрывая своей нелюбви к нему.
– Это затем, чтобы тебя потом похоронили не в безымянной могиле.
– Он мне не нужен, – сказал Болдин и бросил жетон к ногам инструктора.
Славик подумал, что Евгений сейчас разозлится и набросится на Мишку, но он убрал руки за спину и обратился ко всем:
– Кто желает идти без жетона?
Руку поднял только Болдин.
– Замечательно. Пишите: фамилия, имя и номер. А вы, безымянный друг, остаетесь наверху и ждете нашего возвращения.
Олеся вписала свое имя и передала список и ручку Прудникову. Мишка подошел к ним, отряхивая свой жетон, подождал, когда допишет Слава, и написал свое имя и номер с пластинки.
– Вот и ладненько, – улыбнулся Соловьев. – Теперь список прикрепим к стенду с жетонами и в путь.
* * *
Предположение, что они спустятся быстро, как на лифте, рухнуло, как только они вошли в копер. О том, что нет электричества, Славик, да и ребята, догадывались, но чтобы отсутствовал сам подъемник… Прудников осмотрел помещение и увидел достаточно широкую лестницу, спускающуюся вниз. Вот тут он и вспомнил о «барбосе». Это не могло не радовать. Славка не любил спуски и подъемы на альпинистском оборудовании. Ему казалось, что веревка вот-вот оборвется и закончит он свое существование не как герой, коим он себя считает, а как дурак, припершийся в эту глушь. А ведь мог сейчас сидеть в каком-нибудь ресторанчике с красивой девушкой. Он посмотрел на Олесю. Казалось, ей все нипочем.
«Как честный человек, ты должен на мне жениться».
– Эй, ты что-то часто зависаешь. – К нему подошла Олеся. – Ты сам-то хотел сюда ехать?
– Конечно, – как можно уверенней произнес Прудников.
«Ты сам-то в это веришь? Еще одно доказательство, что тебе все еще тринадцать. Разве мог взрослый мужик дать уговорить себя на подобную авантюру? Либо ты еще ребенок, либо дурак».
Прудников подошел к металлической площадке и глянул вниз. Черная мгла скрывала все, что было ниже полутора метров.
– А сколько нам спускаться? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Что-то около ста пятидесяти метров, – ответил Евгений и подошел к лестнице. – Но поверьте, лучше сто метров спуска, чем подъема.
– Так-то оно так, но…
– Давайте, вперед, – приказал Евгений и полез первым.
Слава замыкал шествие. Он начал спускаться, и уже, когда его голова была на уровне пола, он взглянул на входную дверь. Она была открыта достаточно, чтобы он смог разглядеть девушку в рваном платье. Обе ее головы улыбались ему. Прудников ахнул, и его правая нога соскочила. Он едва не сорвался на голову Наташе. Когда он снова посмотрел на дверь, близнецов там уже не было.
* * *
К удивлению Прудникова, они спустились быстро. Из головы не выходило убийство сестер. Как они могли проклясть убийц? Тогда проклятие уже закончилось, раз староста замучил убийц здесь, в шахте. А что, если отсутствие детей в селе и есть их проклятие? Неужели ни Евгений, ни Марина ничего об этом не знают? Славик решил спросить у Евгения.
– Женя, – позвал он.
Фонари на касках освещали почти все. Туннель, по которому они шли, был с полукруглыми сводами. Кое-где висели влагозащищенные светильники, но, что вполне естественно, они не работали. То там, то здесь стояли подпорки. И только теперь, глядя на все это, Вячеслав вдруг понял, в какую смертельную опасность их занесло. И жетоны с номерами – это неспроста. Вот эти самые рукотворные своды в любой момент могут рухнуть и в лучшем случае засыпать проход, а в худшем – кого-нибудь из них. Даже при самом хорошем раскладе мало приятного. И это начало напрягать Славу куда больше, чем какое-то эфемерное проклятие чужих людей и отсутствие в их семьях детей.
– Да, Вячеслав.
Славка так увлекся разглядыванием стен и потолка тоннеля, что не заметил, как к нему подошел инструктор.
– Вы уверены, что синие каски не понадобятся? – спросил не то, что хотел, Слава. Но его сейчас больше всего интересовала собственная жизнь.
– Что? Ты о чем это?
– Синие каски…
– А, – улыбнулся Евгений. – Нам они точно не понадобятся. В любом случае.
«Очень весело!»
– Ну не бойся, – продолжил издеваться инструктор, – тебя опознают по жетончику.
Соловьев, наверное, увидел выражение лица Прудникова, потому что в следующий момент решил говорить серьезно.
– Нет, обвалы, конечно, исключать нельзя, но вероятность быть погребенными под ними так же велика, как и погибнуть от ранения зубочисткой в десну.
Хотелось бы верить. Славик все-таки не доверял ему полностью и продолжал (уже изредка) поглядывать наверх, но слова вояки его немного успокоили. Да еще эти дети, сестры и убийцы инвалидов.
«На хрена я вообще в это ввязался?»
Слава посмотрел на Олесю. Ее, казалось, ничего не смущало и, тем более, не пугало. Она чувствовала здесь себя как рыба в воде.
«Так что не будь сопливой девчонкой, подотри слезы и вперед. Двадцать пять не тринадцать, помнишь?»
– Ну и что ты затеял? – спросила Олеся, подойдя к нему.
– Да хочу наперегонки… – он даже не успел договорить, Олеся его перебила:
– А почему бы и нет? Я увидела на карте три коридора, – улыбнулась девушка.
– Коридора? – спросил Вячеслав.
– Ну, я не знаю, как они называются.
– Они называются бремсберг и ходки.
Все это время к их разговору прислушивался Соловьев и, когда того потребовала ситуация, не преминул вставить словцо. А ситуация того ох как требовала. Не встрянь инструктор сейчас со своими пояснениями, так и остались бы бремсберг и ходки безликими тремя коридорами. Они как раз сейчас подошли к первому. Вот тут настало время задуматься, ходок это или бремсберг.
– Это ходок, – будто прочитав мысли Славы, произнес Евгений. – В этой шахте… в этом стволе шахты два ходка и один бремсберг.
– А что это? – спросил Мишка.
По голосу чувствовалось, что он все еще ненавидит соперника.
– Спуск. Бремсберг – это спуск. Он располагается посередине между ходками. Через пару километров они упираются в точно такой же тоннель, как и этот.
