— Ага, — только и лишь пробормотала я, вставая из-за парты, абсолютно не осознавая того, что я сказала в ответ. Гордон последовал за мной, не отставая ни на шаг. Я почти не обращала на него внимания, витала в своих мыслях.
— Ты бы видела, как все на него смотрели! — он говорил с такой ненавистью, что я невольно поежилась, пытаясь выйти из состояния аффекта. — Теперь он стал центром всеобщего внимания! — краем глаза я увидела, как его рука сжимается в прочный и твердый кулак. — И для тебя тоже, — последние слова он тихо прошептал, но я смогла услышать. Я остановилась посреди школьного коридора и гневно взглянула на своего собеседника.
— Не твое дело, — огрызнулась я, удивляясь своему поведению. Не в силах совладать со своей злостью на Гордона, я гневно выдохнула и поплелась к кабинету философии. Слава богу, что Гордон додумался и не стал за мной идти.
Но как только я зашла в класс, меня поджидал еще более надоедливый сюрприз — Мелисса, увидев меня, подбежала ко мне с возбужденным выражением лица. Было не трудно догадаться, что она уже знает, что на истории я сидела с новеньким, и она хочет меня обо всем расспросить.
— Привет, — пробормотала я, но Мелисса не обратила на мои слова никакого внимания. Ее интересовало абсолютно другое.
— Ты должна мне все рассказать! — воскликнула она, следуя за мной, когда я шла к нашей с ней парте. На философии, тригонометрии и испанском мы с ней сидим вместе.
Я, молча, подошла к парте, достала учебник, тетрадь и ручку, а потом закинула рюкзак на спинку стула. Мелисса села рядом со мной, нервно стуча ногтями по деревянному столу. Потом, я услышала нетерпеливый вздох.
— Ну, Мия, пожалуйста! — простонала она. — Расскажи мне про него! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!
— В нем нет ничего интересного, — я слабо пожала плечами, наврав подруге. А потом я сама задалась вопросом: зачем я это сделала?
— Я тебе не верю! — она подозрительно сузила глаза. Потом, ее как будто озарила вспышка, и она улыбнулась, показав во всей красе свою широкую идеальную улыбку. — Я поняла! Ты не хочешь говорить про него, потому что он тебе понравился! — она мысленно похвалила себя за то, что она такая умная и догадливая. Я бросила на нее свирепый взгляд.
— Не правда! — прошипела я. — Он мне не понравился!
— Тогда почему не хочешь мне про него рассказывать?
— Ты сама все увидишь, когда мы пойдем на ленч! Я тебя уверяю, что в нем нет ничего особенного… — незамедлительно отвернувшись от Мелиссы, я молилась, чтобы она не заметила в моих глазах сшитую белыми нитями фальшь.
Наверно, если я буду себе почаще это твердить, то возможно в скором времени сама в это поверю. Хотя, бледнее и изящнее человека в жизни я еще не видела! Так что вряд ли мне удастся не думать о нем, как о совершенстве.
— Ну, расскажи мне хоть немножечко! Ну, хотя бы, как он выглядит! — не отставала от меня подруга. — Ты же знаешь, что я от тебя не отстану!
— Ох, ладно, — тяжко вздохнула я. Не знаю, почему мне так не хочется рассказывать своей подруге о том, какой Дэниэл красивый и распрекрасный?! — Обычный блондин с голубыми глазами, — это было самое ничтожное описание Дэниэла, которое я могла сказать. У меня просто язык не поворачивался рассказать о том, какой мой сосед по парте красивый и безумно обаятельный.
Мелисса больше не стала ни о чем меня расспрашивать. Я была ей безумно благодарна за это. Пол урока мы писали небольшую проверочную работу, в которой я наделала кучу незначительных ошибок. Но зная мистера Томаса — у меня точно будет низкая оценка. Он, если выдается такая возможность, цепляется за каждую ошибку. Меня, и не только, это бесило.
Урок философии и урок тригонометрии пролетели как на одном дыхании. Я сидела, полностью погрузившись в свои мысли о Даниэле, и Мелисса не стала меня тревожить. Мистер Джеранди, учитель тригонометрии, сегодня спрашивал меня, за что я получила твердую заслуженную четверку.
Ленч был самым трудным периодом времени. Мы с Мелиссой и еще несколькими девочками из класса, с которыми я не общалась, как всегда пришли в школьный кафетерий и заняли наш столик у самого окна. Кажется, этих двух девочек звали Эшли и Кейтлин. Они и Мелисса обсуждали новенького Дэниэла Брука, которого они не видели, и поэтому сидели в догадках. Мелисса так и не поверила моему пресловутому описанию новенького мальчика.
Мне было до жути противно и неприятно, хотя я сама не понимала почему, когда Дэниэл Брук появился в столовой. Все взгляды были направлены только на него. Для меня все происходило как в замедленной съемке. Дэниэл прошел мимо столика, где сидела я, и украдкой посмотрел на меня. Я, как и все остальные, наблюдала за ним, как он подходит к буфету, набирает пол подноса еды и плавной походкой быстро идет к свободному столу, который пустовал до этих пор. Казалось, его вообще не волновало то, что он сидит не в центре столовой, а в углу школьного кафетерия, где темно и тихо. Поначалу я хотела занять этот столик, но Мелисса уговорила меня сесть с ней.
Мне просто хотелось встать и выбежать из столовой, когда Эшли, Кейтлин и Мелисса стали обсуждать, какой же красавчик этот новенький Дэниэл Брук! Меня просто раздражало, когда они начинали болтать о нем. А что же говорить, когда они, не отрываясь, пялились на него!
В итоге, когда оставалось две минуты до звонка — я заметила, как парень достает из кармана джинсов свой крутоновороченный телефон и с кем-то разговаривает. Что-то колкое и острое пронзило мое сердце, когда я понятия не имела, с кем он мог разговаривать. И что более странно, что после этого разговора Дэниэл встал из-за стола, походкой танцовщика пошел прочь из столовой, по пути выбросив не тронутый обед в мусорное ведро. Все заворожено наблюдали за ним, и я в том числе.
Остаток дня прошел как во сне. На литературе мистер Коллинз объявил нам, что надо написать эссе по «Ромео и Джульетте» и сдать его послезавтра. Я отнеслась к этой новости равнодушно, даже немного обрадовалась, потому что я могу вновь насладиться чтением этой книги. А вот остальные ученики обозлились на мистера Берти, что придется потратить свое свободное время на написания эссе.
Физкультура прошла спокойно. Сейчас нас учат играть в баскетбол. Парни искренне обрадовались, а вот девочки не собрались мириться с такой мыслью, что придется играть в баскетбол. Слава богу, что миссис Вольф разрешила нам не играть, а то бы я точно себе что-нибудь сломала, бросая мяч в кольцо и бегая по всему залу, как ненормальная.
Сегодня был трудный день: сначала какой-то неправдоподобный слух про новенького ученика нашей школы; разговор с Гордоном; я узнала, что новенький парень вчера танцевал со мной на карнавале; потом еще выставила себя перед ним настоящей дурой…
