Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)

– Забудем прошлое. Мне тоже многое нужно забыть, царица. Приди к нам, о великая, с твоей силой и красотой. Учи нас. Веди нас. Возвращайся и воссядь на трон своих предков, чтобы править всем миром!

Он смолк. Над укреплениями, над всем городом нависла выжидательная тишина. Город будто знал, что судьба его повисла на волоске.

– Нет! Нет! – это крикнула Руфь. – Не верь ему, Норала! Это ловушка! Он позорил меня, пытал…

Черкис полуобернулся, я успел увидеть адскую тень на его лице. Вентнор рукой зажал Руфи рот, прервал ее крик.

– Твой сын… – быстро заговорила Норала, и Черкис тут же повернулся к ней, пожирал ее глазами. – Твой сын… и власть здесь… власть над всем миром. – Голос ее звучал восхищенно, он дрожал. – И ты предлагаешь это мне? Мне, Норале?

– Даже больше! – Огромное тело трепетало от нетерпения. – Если пожелаешь, о царица, я, Черкис, сойду с трона и буду сидеть под твоей правой рукой, буду выполнять твои приказания.

Несколько мгновений она рассматривала его.

– Норала, – прошептал я, – не делай этого. Он хочет выведать твои тайны.

– Пусть мой жених выйдет вперед, чтобы я могла рассмотреть его, – сказала Норала.

Черкис заметно расслабился, успокоился. Обменялся взглядами с одетым в алое сыном; в из глазах вспыхнуло дьявольское торжество.

Я видел, как забилась в руках Вентнора Руфь. Со стены донеслись торжествующие крики, их подхватили на внутренних укреплениях, на заполненных толпами террасах.

– Кулун ваш, – прошептал Дрейк, наклоняясь ко мне и доставая пистолет. – Я беру Черкиса. И не промахнитесь.

Норала схватила одной рукой меня за руку, другой – Дрейка.

Кулун распустил свой капюшон, откинул его на плечи.

Он сделал шаг вперед и протянул руки к Норале.

– Сильный мужчина! – восхищенно воскликнула она. – Приветствую тебя, мой нареченный! Но подожди минутку. Встань рядом с человеком, ради которого я пришла в Рушарк. Я хочу взглянуть на вас обоих.

Лицо Кулуна потемнело. Но Черкис улыбнулся со злобным пониманием, пожал широкими плечами и что–то шепнул сыну. Кулун мрачно отошел назад. Лучники опустили луки, вскочили, чтобы дать ему пройти.

Быстро, как язык змеи, взметнулось щупальце с пирамидами на конце. Пронеслось через расступившееся кольцо лучников.

Оно слизнуло Руфь, Вентнора… и Кулуна!

С той же скоростью свернулось и опустило двоих, которых я любил, у ног Норалы.

Потом взметнулось вверх, держа на конце алую фигуру Кулуна.

Огромное тело Черкиса, казалось, сморщилось.

Со стен послышались крики ужаса.

Раздался безжалостный смех Норалы.

– Тшай! – воскликнула она. – Тшай! Жирный глупец! Тшай тебе, Черкис! Жаба, поглупевшая от возраста!

– Ты думал поймать меня, Норалу, в свои грязные сети? Принцесса! Царица! Повелительница Земли! Ну, старый лис, которого я переиграла, чем будешь торговаться теперь с Норалой?

С провисшим ртом, со сверкающими глазами тиран медленно поднял руки – в позе просителя.

– Ты хочешь получить назад жениха, которого дал мне? – рассмеялась Норала. – Получай!

Металлическая рука, державшая Кулуна, опустилась. Положила Кулуна к ногам Черкиса; и, будто Кулун был виноградиной, раздавила его.

Прежде чем видевшие это смогли пошевелиться, щупальце нависло над Черкисом, который в ужасе смотрел на то, что было его сыном.

Щупальце не ударило его, оно притянуло его, как магнит булавку.

И как раскачивается булавка на конце магнита, так качалось большое тело Черкиса под основанием державшей его пирамиды. В таком висячем положении он подлетел к нам и повис не далее чем в десяти футах…

Невероятной, неописуемой была эта сцена… хотел бы я, чтобы вы, те, кто прочтет мой рассказ, увидели ее так же, как мы.

Живая металлическая змея, на которой мы стояли, угрожающе поднялась на всей миле свой длины; на стенах сверкают вооружением воины; террасы прекрасного древнего города, его сады и зеленые рощи, множество красных и желтых крыш домов, дворцы и храмы; свисающее тело Черкиса в невидимых объятиях щупальца, его седые волосы касаются основания пирамиды, руки его вытянуты, плащ с драгоценностями развевается, как крылья летучей мыши; на его побелевшем злобном лице выражение адской ненависти; а под ним город, и от него идет почти видимая, ощутимая волна огромного и беспомощного ужаса; вдали сторожевая колонна – и над всем этим бледное небо, и в его свете окружающие утесы кажутся многоцветными картинами.

Смех Норалы стих. Она мрачно взглянула на Черкиса, посмотрела в его дьявольские глаза.

– Черкис! – негромко сказала она. – Тебе приходит конец, тебе и всему твоему! Но ты увидишь этот конец.

Висящее тело устремилось вперед; взметнулось выше; опустилось на поверхность пирамиды, которой оканчивалась державшая его металлическая рука. Мгновение Черкис пытался вырваться; я думаю, он хотел броситься на Норалу, убить ее, прежде чем сам будет убит.

Но после нескольких отчаянных попыток понял их тщетность и с некоторым достоинством выпрямился, взглянул на город.

Над городом нависло ужасное молчание. Город будто сжался, закрыл свое лицо, боялся вздохнуть.

– Конец! – прошептала Норала.

По всему металлическому чудовищу пробежала дрожь. Вниз обрушился ураган молотов. Под их ударами рушились стены, разлетались, раскалывались, и вместе с их обломками, как блестящие мухи, разлетались вооруженные люди.

Сквозь брешь в милю длиной я увидел хаотическое смятение. И снова скажу: они не были трусами, эти люди Черкиса. С внутренней стены взметнулся дождь стрел, полетели большие камни – так же бесцельно, как и раньше.

И тут из открытых ворот устремились отряды всадников, они размахивали копьями и большими булавами; с яростными криками напали они на бока металлического существа. Я видел, как под прикрытием их нападения всадники в плащах устремились к спасительным утесам. Богатые и влиятельные жители города старались спастись; за ними по полям устремилось множество пеших беглецов.

Концы веретена отступили перед нападающими всадниками, сплющиваясь при этом; они походили на головы гигантской кобры, убирающиеся в капюшон. И вдруг с молниеносной быстротой превратились в две дуги, в две огромных клешни. Их концы перешагнули через нападавших; и, как гигантские щипцы, начали сжиматься.

Всадники теперь тщетно пытались остановить лошадей, повернуть их, бежать. Концы клешней встретились, кольцо замкнулось. Всадники оказались заключены в два круга в полмили шириной. И вот на людей и лошадей двинулись живые стены. В кольцах началось лихорадочное перемещение… я закрыл глаза…