и ещё неё. И тогда уже младший брат подключается — и разжимает её пальцы: и она, сорвавшись, исчезает. Как и не бывало!.. Остаётся — лишь пустая рама. Как и после — остальных! Но, и не успевает «новоприбывшая» начать радоваться, как почти что и теряет сознание: благо троица вновь резко подскакивает — и удерживает её от падения, уже и сами с облегчением выдыхая. «Чтобы спрятать и «спрятать-ся» — положи на видное место?». «Больше не буду объективизировать — свою тёмную сторону! Отныне — лишь: сублимация!.. И только — в сопровождении же света!».
Маленькая девочка
(Cover — Гузель Хасанова)
В попытке дать своей младшей сестре всё — старшая упускала всего одну «ма-а-аленькую» деталь. А и казалось бы!.. «Хочет — бабочек»? Хорошо! Хоть — на платья и… Орнамент!.. Вышивка. Бисер. Пайетки!.. «Декоративные», на стены и шторы, в конце концов!.. В виде вырезок — из газет и журналов! Раскраски: антистресс и «не». Обои и ковры!.. Фото-обои и плакаты. Потолок с огоньками: превращающимися при столкновении — в них!.. Но всё же — не то и не так. «Хочет — “крылья бабочки” за спиной»? Изволь! Но и тоже ведь — не то. Тогда — что? «Коробку с бабочками»? Пожалуйста! Выпускают вместе в поле. Тоже — не так. Снова — в крик и слёзы! И, когда уже казалось, что всё возможное и «не» испробовано, «оказывается», что ещё «нет»: стоит только одной бабочке — сесть старшей на нос, стряхнув на неё-него частички только-только собранной ей пыльцы!.. Она — чихает. Ещё раз и!.. Обращается вдруг и сама — в бабочку!.. Слыша параллельно и где-то на задворках, будто и сквозь вату-воду, тут же и так зычно, буквально же что и оглушая: детский, радостно-счастливый смех младшей! Ей нужна была: она — «бабочкой». Иронично? Парадоксально? Но и такой же «маленькой», как и она сама: чтобы она — и не с «высоты собственного роста», а присев к ней и… «с её». И всегда!.. «Навсегда и навечно»! Как куколка, кою можно положить в карман — и нести; «носить» — везде и всюду, со всеми… «с собой». И ведь и, правда, «куколка»!.. Что пусть поначалу ей и не была, сразу став «бабочкой», но и ничего!.. Ещё ведь — сколько времени. И столько же — «стадий». Из разу в раз!.. И снова. И снова!.. Теперь-то они точно — будут вместе: не раз- и отделимы. По ту и эту… стороны — банки. А при но́ске — и «стаканчика»!
Пряталась в ванной, Глупая. «Если устал»
(Cover — Мари Краймбрери; «AM-A-S» — «Алиса в стране не чудес» / domiNo)
Хлопок двери!.. Щелчок щеколды. И вот она, наконец, одна!.. Закрытая в ванной и… изнутри — для всех тех, кто снаружи и… внутри: неё же самой. Хотя и, казалось бы, есть ли и лучше место, чтобы: побыть с собой, наедине и… поплакать вволю; если уж — не там и… не с ними? Нет. Как и это, оно же всё — ещё: «не оно». Пока!.. «Пока» ещё — не включена вода. Рывок — до раковины!.. Поднятие рычага крана. И в слив — срывается целый поток, шумя и прыща, брызгая во все стороны: и орошая же всё и вся — вокруг себя. Пока и сама же девушка — возвращается на «своё» место, спиной и к крашеной белой деревянной двери, напротив такой же тумбы с зеркалом: над этаким ещё и «мини-водопадом». “Белый шум — такой себе: помощник”. «Что за?..». Резко одёргивает голову и лицо от своих же ног, обнятых ещё и руками поверх, со сцепленными в кулаки, но и без прорывания-резания ладоней ногтями; нечем же и уже; кистями и осматривается. Никого! «Где… ты?». “А вот розовый, кстати, как и вся же… эта комната, прям и цвет-в-цвет: самое то и… оно”. Голос, такой ещё знакомый и зычный, точно исходит — откуда-то спереди и чуть сверху. Поднимает голову!.. Замирает на своём же отражении и… Не видит никого более, кроме себя!.. Правда, и «не менее»: ведь и не стоит перед ним и напротив, а всё ещё сидит. «Кто ты, чёрт возьми?!». Пауза. “Р-р… Кхм! Разве это т-так важно — с-сейчас? Чёрт!”. «Для меня — да. Стоп!.. Т-ты… з-заикаешься?». “Как и т-ты. Но и лишь — з-здесь и с-сейчас верно? На остатке и… осадочке. “Взрослая” же!.. И впрямь. “Вы-рос-ла”! И другим уже себе-членовредительством — промышляешь”. Кивнуло отражение — на её же кисти рук: что и тут же были покрыты затем — ещё и длинными рукавами кофты поверх. “Омой их и!.. “Добавь цвета”. Легче станет! А заодно ещё — и узнаешь: кто я, почему, зачем и… как”. С минуту поразмыслив над этим предложением-авантюрой — своего же отражения!.. И на всякий «п» и «с» — ещё и ощупав себя: на предмет травм, синяков и… ран, под закатанные же напротив глаза, она только после этого уже вновь поднялась и подошла к умывальнику: ничего же страшного не будет, не случится, если она, в конце концов, просто и пока помоет руки. «Ай!.. Кто б знал, что кровь — ток проводит». “Вы всё-таки выбрали селфхарм…”. «И вот давай только — без слабого звена и… прощания». “Что ж!.. В любом случае — занятно. Ведь и можно было и буквально “малой кровью” обойтись — хотя бы просто и стерев же всё эту… шлюшью помаду… с лица. Но ладно!.. Съеденные в “мясо с кровью” ногти, не губы, так ногти”. «Не издевайся и… Эй!.. Она — не шлюшья». “То, что ты сейчас и предо мной-собой же оправдалась, ко всему же ещё и совсем неумело стерев её параллельно, став уже и “окончательно” п… ародией на Джокера: никак не меняет и не «отменяет» моего-твоего же мнения на этот счёт; а уж и тем более — не умаляет: образа-Леджера и подобия-Феникса — никто не заменит”. «Постой, а… Ай!..». “Мы же — не повторяемся”. «А-уч!..». “Хорошо”. «Заткнись и… Что это за портал в Нарнию через зеркало — сейчас был?». “Тебе виднее, Алиса в стране не… Зазеркалья! Или будет лучше и правильнее обратиться: “Яло”?”. «За-молчи». “Уже —
