— Мы идем в дом. Ты первый, Кинан, потом Сержант, я — последним. И чтобы никаких фортелей, понятно?
Колонной по одному мы поднялись по ступеням, проследовали на кухню. Большую, безукоризненно чистую, сверкающую кафелем и хромом. Где-то на Среднем Западе их штамповали сотнями и тысячами. Я даже подумал, что на ней обходились без вульгарной ручной уборки. Раз в неделю Кинан просто закрывал дверь, нажимал кнопку и подаваемый из специальных форсунок раствор сам смывал всю накопившуюся грязь.
После кухни наш путь лежал в гостиную, тоже порадовавшую глаз. Декоратор, видать, так и остался большим поклонником Хемингуэя. Камин размерами мог соперничать с кабиной грузового лифта, огромный буфет из тика приковывал взгляд, бар на колесах ощетинился бутылками. Стереосистема выключилась сама.
Я указал револьвером на диван.
— По углам.
Они сели. Кинан — у правого подлокотника, Сержант — у левого. Сержант занимал чуть ли не половину дивана. Сквозь волосы проглядывал старый шрам. Весил он никак не меньше двухсот тридцати футов, и оставалось только удивляться, что человек с внешностью и габаритами Майка Тайсона ездит на «фольксвагене».
Я пододвинул к себе стул, сел на него. положил револьвер на бедро. Кинан уставился на него, как птичка — на змею. Сержант, наоборот, смотрел на меня так, будто он — змея, а я — птичка.
— Что теперь? — спросил он.
— Поговорим о картах и деньгах.
— Я не понимаю, о чем ты толкуешь, — буркнул Сержант. — Но знаю, что маленьким мальчикам нельзя играть с оружием.
— Как нынче поживает Кэппи Макфарленд? — небрежно спросил я.
Сержант не отреагировал, а вот Кинана словно ткнули шилом.
— Он знает! Он знает! — выкрикнул он.
— Заткнись, — осадил его Сержант. — Закрой свою гребаную пасть.
Кинан аж застонал. Такого я и представить себе не мог. Так что мои губы искривились в улыбке.
— Он прав, Сержант. Я знаю. Почти все.
— Кто ты?
— Мы не знакомы. Друг Барни.
— Какого Барни? — бесстрастно спросил Сержант. — Пучеглазого Барни Гугла?
— Он не умер, Сержант. Вернее, сразу не умер.
Сержант медленно повернулся к Кинану. В его взгляде читалась смерть. Кинан задрожал, открыл рот.
— Молчи, — бросил Сержант. — Ни единого гребаного слова. Иначе я сверну тебе шею, как цыпленку.
Рот Кинана захлопнулся.
Сержант вновь посмотрел на меня.
— Что значит, почти?
— Все, кроме мелких подробностей. Я знаю о бронированном грузовике. Об острове Кэппи Макфарленде. О том, как ты, Кинан и еще один мерзавец, которого зовут Джеггер, убили Барни. О карте. Это все я знаю.
— Все было не так, как он тебе рассказал, — ответил Сержант. — Он собирался нас кинуть.
— Он никого не собирался кидать. Он был обычной водилой и делал только то, что ему говорили.
Сержант пожал плечами. Их размеры внушали уважение.
— Не буду тебя переубеждать. Хочешь верить Барни — твое дело.
— Я еще в прошлом марте понял, что Барни готовится к большому делу. Только не знал, к какому. А потом у него появился револьвер. Вот этот револьвер. Как ты вышел на него, Сержант?
— Через общего знакомого… который сидел с ним. Нам требовался водитель, который знал восточный Мэн и окрестности Бар-Харбор. Кинан и я приехали к нему, рассказали, что надо сделать. Ему понравилось.
— Я сидел с ним в Шэнке, — заметил я. — И он мне понравился. По-другому и быть не могло. Парень-то больно хороший, пусть и туповатый. Ему требовался не партнер, а «дядька».
— Нянька, — хмыкнул Сержант.
— Возможно, ты и прав. Мы думали о том, чтобы взять банк в Льюистоне. Но он не дождался, пока я закончу подготовку. Поэтому и лежит сейчас в земле.
— Как это грустно, — Сержант скорчил гримасу. — Я сейчас расплачусь.
Я поднял револьвер, прицелился в него, и на секунду-две он превратился в птичку, а револьвер — в змею.
— Еще раз состришь, и получишь пулю в живот. Ты мне веришь?
Его язык с удивительной быстротой облизал нижнюю губу и исчез. Он кивнул. Кинан, тот просто превратился в статую. Его словно мутило, но блевануть он не решался.
— Он сказал мне, что дело будет большое. Это все, что я сумел вытащить из него. Он уехал из дома третьего апреля. А двумя днями позже четверо парней грабанули инкассаторский броневик, перевозивший деньги из Портленда в Бангор, неподалеку от Кармеля. Трое охранников погибли. Газеты писали, что грабители прорвались через два дорожных кордона на плимуте выпуска 1978 года с форсированным двигателем. У Барни был «плимут» 78-го, на котором он собирался участвовать в ралли. Готов спорить, Кинан дал ему денег на модернизацию «плимута».
И я посмотрел на Кинана. Тот позеленел.
— Шестого мая я получил открытку из Бар-Харбора, но это ничего не значило: через этот город шла почта с десятков маленьких островков. Ее собирал почтовый катер. Он написал: «Мама и семья в порядке, дела в магазине идут неплохо. Увидимся в июле». И подписался своим средним именем. Я арендовал коттедж на побережье, поэтому Барни знал, где я буду его ждать. Июль пришел и ушел, но Барни не появился.
— Ты, должно быть, извелся, парень, не так ли? — спросил Сержант. Ему, похоже, не терпелось узнать, пристрелю я его или нет.
Я мрачно посмотрел на него.
— Он появился в начале августа. Благодаря твоему приятелю Кинану, Сержант. Он забыл об автоматическом насосе, который стоял в трюме лодки. Ты думал, что эта посудина быстро пойдет ко дну, не так ли, Кинан? И ты думал, что убил его. Я каждый день расстилал желтое одеяло на Френчменс Пойнт. Его можно было увидеть издалека. Но Барни, конечно, просто повезло.
— Очень уж повезло, — буквально выплюнул Сержант.
— Вот что мне интересно… знал он до нападения о том, что деньги новые и все номера купюр переписаны? То есть три или четыре года их нельзя никому сбыть даже на Багамах?
— Знал, — пробурчал Сержант и, к моему удивлению, я ему поверил. — Никто и не собирался сбрасывать деньги. Он знал и об этом. Я думаю, он рассчитывал на льистонский банк, о котором ты упомянул, а если и не рассчитывал, сказал, что все понимает и подождет. Господи, почему нет? Даже если бы нам пришлось ждать десять лет. Для такого молодого парня десять лет — пустяк. Черт, да ему исполнилось бы только тридцать пять. А мне шестьдесят один.
— А как насчет Кэппи Макфарленда? Барни знал и о нем?
— Да. Без Кэппи мы бы на дело не пошли. Хороший человек. Профессионал. Год назад у него обнаружили рак. Неоперабельный. И за ним числился должок.
— Поэтому вы вчетвером отправились на остров Кэппи. Который называется Карменс Фолли. Кэппи зарыл деньги и дал вам карту.
