За рулём управдому предстояло добраться до Марьино. Путь не самый близкий, но, по утреннему дорожному безлюдью, и не бесконечный. Едва сдерживаясь, Павел всё же старался не лезть на рожон, не гнать от светофора до светофора, потому как остановка по мановению жезла любого гаишника совершенно не входила в его планы. Ему сопутствовала удача: добраться до района высоток на берегу Москва-реки, где Еленка жила с дочкой и родителями, удалось без проблем. Ещё издали, заезжая в Еленкин двор, Павел увидел стройную фигурку у знакомого подъезда, и его сердце забилось сильно и тревожно.
Едва машина остановилась, Еленка подскочила к «девятке», сильным рывком распахнула дверь и опустилась на переднее сиденье. На ней не было лица: испуганный взгляд; дрожащие веки; руки сжаты в кулачки с такой силой, что костяшки пальцев вот-вот прорвут тонкую кожу. Павел не сомневался, что и губы бывшей жены предательски дрожали, но их невозможно было разглядеть, поскольку от подбородка до носа лицо Еленки скрывалось под зелёной марлевой повязкой. Первым делом, оказавшись в машине, она протянула такую же Павлу и скомандовала:
- Надень, потом поговорим.
- Что случилось? — Павел чувствовал себя неловко, но повязку на лицо натянул: понадеялся, что Еленка быстрее справится с волнением, если он не станет спорить.
- Случилось… — откликнулась Еленка эхом. — Случилось вот что: Танька наша заболела.
- Ты вызвала скорую? — Павел взволновался, но без особого душевного трепета: разумеется, если ещё вчера у дочери диагностировали простуду, а то и ангину, рассчитывать на то, что всё пройдёт само собой, было бы наивно. А вот усилиться симптомы вполне могли.
- Паша, ты понимаешь, о чём я? — Еленка, наконец, взяла себя в руки. Деловой тон, который слышался Павлу во время телефонного разговора, чудесным образом пришёл на смену растерянности. Этой черте супруги — обретать железную хватку в минуты опасности или беды, — Павел поражался с первого дня их знакомства.
- Ты говоришь, Танька разболелась. — Послушно ответил он на вопрос. — Подозреваю, у неё ангина во всей красе.
- У неё держится температура тридцать девять и пять. Я делала компрессы, давала ей всё, что есть у нас в аптечке против жара. Мать ставила уколы — ты же помнишь, она в прошлом медсестра, так что знает, что делает. Температура не понизилась ни на полградуса за весь вчерашний вечер и держится без изменений всю ночь. В общем, я подозреваю, у нашей дочери — Босфорский грипп.
- Постой, — Отчаянно запротестовал управдом, — Этого не может быть. Её проверяли только вчера. У неё сбили температуру до нормы. Ты же слышала, что сказал этот спец по эпидемиям. Думаешь, они отпустили бы её, если хотя б пять шансов из ста было за то, что Татьянка больна?
- Ты не слушаешь новости, — Еленка разговаривала с Павлом, как с блаженным дурачком — чётко и медленно произнося каждое слово, — Сегодня утром объявили, что обнаружена новая разновидность Босфорского гриппа — с долгим инкубационным периодом. Многие больные, как только у них устанавливается высокая температура, впадают в кому. Практически каждый третий. Общее число людей, заражённых обоими штаммами гриппа, только в Турции подскочило с полутора до восьми тысяч человек. Наверно, про этот второй штамм стало известно ещё вчера. Потому что вчера мне позвонили… Почти в полночь, представляешь? Интересовались, как самочувствие дочки. Я сказала, что всё в порядке, но, мне кажется, они не успокоятся и придут сегодня к нам домой.
- Ты с ума сошла, — управдом не верил тому, что слышал, — Если всё это правда — Как ты можешь врать? Татьянку надо срочно везти в больницу. Каждый час просрочки может аукнуться чёрт знает чем!
- Зачем? — бывшая жена подняла глаза и спокойно встретила взгляд Павла.
- Лена, это ты говоришь? — чуть не простонал тот. — Я тебя не узнаю! Тебе объяснить, зачем везти в больницу человека, который болен новейшей, никому не известной, болезнью?
- Да, объясни, — Еленка отвела глаза. — И постарайся поубедительней.
- Лена, — Павел положил руку на плечо колючей спорщице, — Ей там помогут. Что ещё тебе объяснить?
- А как насчёт того, что Босфорский грипп не лечится? — Еленка раздражённо стряхнула руку, — Всё, что делают сейчас с больными, — это кладут их в карантин. Закрывают в клетку и наблюдают. Ты хочешь, чтобы наша дочь стала подопытной мышью? Лягушкой, на которой будут тренироваться медики?
- Успокойся, — Павел видел, Еленка вот-вот сорвётся на крик, — Подумай о том, что над вакциной работают — может быть, прямо сейчас. Как только она появится — её введут всем больным.
- Вот тогда я и привезу свою дочь на прививку, — в словах Еленки снова слышалась одна только решимость. Павел понял: спорить с ней — бесполезно; наверняка у неё есть какой-то план действий, и лучше быть в курсе, что и как она учудит, чем потерять сейчас доверие. Отпускать ситуацию на самотёк не годилось.
- Что ты предлагаешь? — управдом сделал вид, что полностью удовлетворён Еленкиной логикой.
- Прямо сейчас, пока народ не повалил на работу, нужно перевезти Таньку к тебе, — Выпалила бывшая супруга, поразив Павла неожиданной наивностью.
- Ты всерьёз думаешь, что сумеешь у меня спрятаться? — Он чуть было не усмехнулся, — Думаешь, мой адрес так уж трудно раздобыть? Думаешь, не обнаружив ни тебя, ни Таньки по месту прописки, никто не проверит мой дом? К тому же, я был с вами обеими в прямом контакте, — так что вполне мог заразиться. Если твои рассуждения верны, нам всем место в карантине.
- Я всё это знаю, — Еленка нахмурилась, — Но мне нужно выиграть немного времени. Сутки, не больше. Ты извини… — Она замялась, — Я тебе полностью доверяю, но, как говорится, о чём не знаешь — о том не разболтаешь…
- О чём не разболтаешь? — удивился Павел.
- У меня есть убежище. Тайное место. Укрытие. Называй как хочешь. Но я, наверное, смогу там появиться только завтра. Я прошу, чтобы ты оставил нас с Танькой у себя на сегодняшний день.
- Послушай себя, — в Павле постепенно вскипала злоба, — Ты собираешься скрываться по каким-то углам и таскать с собою больную Таньку? Как долго? Пока она не умрёт у тебя на руках?
- По крайней мере, это будут мои руки, — в глазах Еленки стояли слёзы.
Управдом понял: если продолжать настаивать на своём, Еленка, чего доброго, решит, что доверять нельзя и ему. И тогда она смоется в неизвестном направлении вместе с дочкой. Приходилось подыгрывать до поры до времени.
- Лады, если ты так решила — хватит рассиживаться, — заявил Павел, — Давай я помогу тебе с Танькой. Как она сейчас? Стоять на ногах может, или надо донести до машины?
