12 марта 1992 года
— Итак, молодой человек, ваше полное имя?.. — доктор Хейтц сделал паузу.
— Уильям Абрахам Майлз.
Голос Билли был глухой, будто бы доносился из-за плотного занавеса. И лицо парня еще более исхудало с тех пор, когда Скалли видела его в последний раз — то есть за три дня. А может быть, ей так казалось. Во всяком случае, оно было неподвижным и ничего не выражало.
— Расскажите, с чего начались события? Когда они начались?
— Двадцать первого июня восемьдесят девятого года. Наш класс, семнадцать человек, поехал в этот лес на пикник. Мы решили устроить ночной пикник в честь окончания школы. Гарри Таб не поехал, у него была ангина, а Саманту Рандольф родители накануне увезли в Европу…
— Вы приехали в лес. Что было дальше?
— Мы сначала просто веселились, пели песни. Пили немного, у нас только Руди Ласситер любил выпить и пошуметь, но там и он вел себя тихо. А потом появился свет…
— Как он появился?
— Внезапно. Будто включился прожектор — где-то над головой. И сразу же мы все оказались неподвижными. Я видел древних насекомых в янтаре. Мы были такие же.
— И долго это продолжалось?
— Не знаю. Там не было времени. Видимо, очень долго. Но когда все кончилось, оказалось, что прошло десять минут.
— Почему вы решили, что на самом деле прошло гораздо больше времени?
— Потому что нас поднимали куда-то наверх. Там было помещение. Видимо, лаборатория. Много приборов. Нам делали какие-то анализы.
— Метки на спине, о которых говорил агент Малдер, появились у вас тогда же?
— Да. Не только у меня. У всех нас.
— Что было потом?
— Потом мы вернулись по домам. Я чувствовал себя плохо. И не только я. Все наши. Мы не очень хорошо помнили, что с нами было. Потом Рэй попал в аварию. Потом — мы с Пегги…
— Что вы делали в лесу?
— Это очень трудно объяснить. Свет отдавал приказы. Я не контролировал свое тело.
— Свет отдавал приказы?
— Да. Он появлялся… я видел все будто бы со стороны. Или даже сверху. Свет забирал их одну за другой… и Рэя… простите, мне очень трудно говорить.
— Не говори. Спи.
Билли откинулся на спинку стула. Лицо его было совершенно измученное.
— Исчерпывающе? — не столько спросил, сколько констатировал доктор.
— Да, вполне… — Малдер нервно сплел и расплел пальцы.
— И, как всегда, показания, полученные под гипнозом, не будут считаться имеющими законную силу?
— Увы, доктор. Это так.
— И вы все равно не собираетесь бросать это неперспективное направление?
— Для этого пока нет никаких оснований.
— Хм. Знаете, Малдер, я вас уважаю все больше и больше. И хочу сказать, что на мою помощь вы можете рассчитывать всегда. В любое время суток и вне зависимости от погоды.
— Спасибо, док… — и Малдер перевел взгляд на большое настенное зеркало.
Скалли вздрогнула. Он не мог ее видеть… но смотрел ей прямо в глаза. Прямо в глаза. Зеркало было полупрозрачным. Позади него скрывалась комната для тех, кто хотел незаметно присутствовать при допросе…
— Думаю, достаточно, — сказал Скиннер, заместитель Директора Бюро. — Идемте, господа…
Первым вышел тот всегда молчащий высокий пожилой человек, которого Скалли уже не могла вообразить иначе, как с дымящейся «Морли» во рту. За ним Скиннер, за Скиннером Блевинс… Скалли осталась последней — самая младшая по званию. «Кто же он такой, этот старший, вышедший первым?» — подумала она.
Скалли еще раз посмотрела на Малдера, словно извиняясь взглядом за то, что она здесь, а он там, по ту сторону зеркала…
— Мы изучили ваш доклад, — глядя куда-то мимо, сказал Блевинс. — Он оставляет странное впечатление. Вы пытаетесь оправдать явный провал специального агента Малдера, ссылаясь на ничем не подтвержденные обстоятельства. Ни одной настоящей улики. Все вещественные доказательства либо выкрадены, либо погибли в огне — и ни одного подозреваемого ни в краже, ни в поджоге…
Он замолчал, и Скалли показалось, что он предлагает ей оправдаться устно.
— Кража трупа из морга и поджог мотеля расследуются полицией штата, — сказала Скалли, не добавив, однако: «У всех подозреваемых железное алиби. Пожар начался от брошенной в окно бутылки с бензином. На осколках бутылки отпечатки пальцев, которых в полицейской картотеке нет. Тупик».
— Да-да, — с неопределенной интонацией откликнулся Блевинс. — И все же такая высокая степень недоказанных заявлений…
— Вот, — сказала Скалли, доставая из кармана и вручая Блевинсу стеклянный пузырек с артефактом. — Металлический предмет, извлеченный из гайморовой пазухи исчезнувшего трупа мальчика. Уцелел, потому что я машинально сунула его в карман…
Блевинс с некоторой оторопью принял пузырек. Заместитель директора Скиннер наклонился, и они вместе стали рассматривать небольшую металлическую деталь.
— Это приложение к докладу, — сказала Скалли.
— Это очень ценное приложение к докладу… — протянул Скиннер. — Спасибо, агент Скалли. Вы можете идти.
Она чувствовала себя отвратительно. Более чем отвратительно.
«Будто изнасилованная», — подумала она и удивилась, почему ей пришло в голову именно это сравнение. В коридоре высокий человек с «Морли» в тонких губах прошел навстречу ей, не взглянув в ее сторону. Скалли выждала две секунды и обернулась. Он вошел в дверь кабинета Скиннера. Открыв ее резким толчком.
Два часа спустя он же шел по полутемному холодному хранилищу, расположенному под четвертым подъездом Пентагона. Девятьсот девятнадцатый шкаф… четвертый ящик с шифром JYU23/707SQUATTER.
Открыл. Достал простую картонную коробку с перегородками. В коробке стояли семь стеклянных пузырьков с одинаковыми серыми металлическими полосками длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающей прорезь в лезвии безопасной бритвы… Он поставил туда же восьмой пузырек. В коробке осталось еще много места.
