Кроме шуток. Парень был там и снова начал её ебать! Не может быть, чтобы через тридцать секунд у него был ещё один полный стояк.
— Ради бога, чувак! — крикнула я. — Ни один парень не может кончить четыре раза за пару минут! Это невозможно!
— О, Энн, — сказала Кеззи, — в такие чудесные ночи, как эта, всё возможно…
Сука не шутила, потому что минуту спустя Зенас выплюнул ещё четыре или пять больших порций спермы. Господи, откуда всё это взялось?
— А-ага, — проворчал он. — Это то, что мы называем серьёзным кончуном, — а затем он засмеялся.
— Ты подходящий мужчина на все случаи жизни, Зенас, — сказала ему Кеззи. — Спасибо.
— Ага! — крикнула я. — Спасибо!
Он ушёл в темноту заднего двора; Кеззи позволила мне встать, и я почувствовала, как вся эта грязь начала спускаться по моему лицу, затем по шее, затем по груди.
— Теперь можешь идти, Энн, — сказала Кеззи. — Больше никаких «любопытных прогулок», да?
Это уж точно. Кеззи наклонилась, чтобы взять книгу, но, прежде чем она подняла её, я на долю секунды мельком её увидела.
Две страницы, которые я могла видеть, были написаны от руки большим причудливым курсивом. Бумага пожелтела, она была такой старой. Вверху читалось:
Транскрипция на фонетический английский, страницы 115–130.
Что, чёрт возьми, это значило?
— Но прежде чем ты уйдёшь, Энн? — Кеззи улыбнулась мне, её обнажённая грудь была всё ещё возбуждена, вся блестела от пота. Она взглянула на книгу и сказала: — Хеб ф'ульф м'гир ее'а глуб.
И следующее, что я помню, я уже лежала в постели, усталая как дерьмо, но морщилась от смертельной головной боли. Я почувствовала быстрое головокружение, от которого голова только ещё больше разболелась, но потом я открыла глаза и увидела там Кеззи. Она меня трясла.
— Энн? Энн, проснись. Мне нужно знать, что случилось.
— Что… — я наклонилась и прищурилась. — Мисс Кеззи? — а потом воспоминание ударило меня прямо в лицо.
Беседка. Кеззи и Зенас. Эта книга.
— Что случилось?
— Вы имеете в виду в беседке? — сказала я. — Вы мне расскажите…
— Беседка? Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Но почему Мерси уезжает? — сказала она и снова потрясла меня.
Я посмотрела на койку Мерси. Она была пуста, а её чемодана не было.
— Уезжает? Я…
— Энн, она сейчас стоит снаружи и ждёт такси. Она сломалась?
Я встала.
Такси?
Я была в замешательстве. Всё, о чём я могла думать, это о дожде из спермы в беседке.
— Она… говорила странные вещи. Её религия или что-то в этом роде. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что нам пришлось делать.
Ханна спала на своей койке; она действительно сосала свой большой палец, и мне показалось, что она прошептала: «Мамочка, она заставила меня сосать собачий член…» Я подошла к окну и выглянула. Конечно же, в конце дороги стояла Мерси со своим чемоданом. Я выбежала наружу.
Как раз когда я подбежала к ней, подъезжало такси.
— Мерси, не уходи!
— Я должна, Энн. Я погрязла в грехе, — она потащила чемодан в такси. — Тебе тоже следует уйти. Этот дом злой. Кеззи злая.
— Да ладно тебе! Это просто посвящение, Мерси. Признаю, это немного экстремально, но… если ты уйдёшь сейчас, ты не попадёшь в женское общество.
— А если я не уйду сейчас, я не попаду в рай.
— Но мы на полпути! Можешь ещё немного потерпеть?
Но по долгому взгляду и интонации её голоса я могла сказать, что она была готова. Грубые дрессировки Кеззи прикончили её.
— Пойдём со мной, Энн.
— Нет, я зашла так далеко, я собираюсь закончить…
Она положила чемодан в такси.
— Мы можем искупить себя вместе в церкви.
— Я действительно не хожу в церковь, Мерси. Думаю, ты слишком остро реагируешь.
Когда она села в машину, её большой неуклюжий крест засверкал.
— Прощай, Энн. Я буду молиться за тебя, — она закрыла дверь, и такси уехало.
Кеззи стояла у входной двери в своей короткой ночнушке Victoria's Secret.
— Ну, как?
— Она ушла. Она сломалась, — сказала я ей, как бы сдерживая то, как я была зла.
— Это так странно. Она очень хорошо преуспела.
— Она верующая христианская девственница, мисс Кеззи, — чуть не крикнула я. — Сколько вы можете заставлять такого человека лизать столько грязных задниц и отсасывать столько членов у собак, бомжей и дерьмовых стариков, прежде чем он просто потеряет себя? Что вы думаете? Она не смогла вытерпеть это.
Кеззи ухмыльнулась.
— В таком случае всё к лучшему. Нам не нужны девушки, которые не умеют терпеть.
— Нет, я думаю, вы не понимаете.
— Энн, знаешь… Ты, кажется, направляешь свою злость на меня. Я ничего не заставляла её делать, и не заставляла ни тебя, ни Ханну. Ты, кажется, думаешь, что это просто какая-то гротескная игра…
— Ну, а разве это не так? Предлагать девушкам сосать собачьи члены?
Она закатила глаза.
— Ну, вот опять. Вы сами заставили себя пойти на это, просто сделав выбор, а сделав выбор, вы продемонстрировали необходимые…
— Да, да, я знаю. Стойкость. Решимость и всё такое.
— М-м-м… Мерси не смогла этого продемонстрировать… но я очень надеюсь, что ты сможешь.
— О, я смогу, обязательно, мисс Кеззи, — и тогда я точно знала, что сделаю это.
Просто назло ей, я бы сделала всё, что она сказала бы, каким бы мерзким это ни было. Я бы показала этой сучке.
— И что всё это было сегодня ночью в беседке?
Она посмотрела на меня.
— В беседке?
— Да ладно, мисс Кеззи, вы знаете, о чём я говорю. Вы и Зенас, свеча, книга? Вечеринка со спермой? «Посмотрим, сколько раз мы сможем заставить Зенаса кончить на лицо Энн?»
Она засмеялась, но на самом деле казалась удивлённой.
— Энн, я понятия не имею, о чём ты говоришь.
— Значит, вас с Зенасом раньше не было в беседке?
— Конечно, нет. Я легла спать в девять часов, — а затем её глаза сузились. — Энн, ты принимаешь наркотики? В Альфа-Хаус не принимают наркотики.
— Я не принимаю наркотики, блин.
— Значит, у тебя были сильные сексуальные фантазии — сны, Энн.
Я смотрела на неё. Сны? Нет, нет, этого не могло быть, но когда я поднесла руки к лицу, оно было чистым. От спермы Зенаса не было и следа, и я не чувствовала её запаха.
— Иди спать, Энн. У тебя был тяжёлый день. Спокойной ночи.
— Доброй ночи, мисс Кеззи.
Я смотрела, как она возвращается наверх, её идеальное тело куклы Барби как бы плыло в этой узкой ночнушке.
«Вот дерьмо, — подумала я, — это действительно был сон…»
Было трудно поверить в такие вещи в моей жизни, но, может быть, я просто поверила в это, потому что мне было нужно. На следующий день случилась какая-то херня. Мы с Ханной смотрели новости по телевизору после завтрака с кренделями, и тогда мы узнали, что накануне ночью такси не справилось с управлением на главной дороге Данвича, разбилось и загорелось. Погибли водитель, местный житель по имени Уильям Хёрли, а также первокурсница женского колледжа Данвича Мерси Декстер.
********
Следующий день был чётвертым. Кеззи посадила нас в машину около десяти часов, и Зенас вёз нас по более извилистым просёлочным дорогам. Никто особо не говорил о смерти Мерси. Всё, что сказала Кеззи, было: «Какая ужасная авария», но знаете, когда она это сказала, она на секунду посмотрела на Зенаса, и, клянусь, тот парень улыбнулся. Или, ну, может, он действительно не улыбнулся, может, я просто подумала, что он улыбнулся, потому что у меня началась паранойя. Когда вы глотаете столько спермы, сколько я проглотила за эти несколько дней, любой станет параноиком. К тому же, меня всё ещё немного беспокоила вся эта история со «сном» прошлой ночью на заднем дворе.
Дерьмо. Во всяком случае, вам, наверное, интересно, что Кеззи припасла для нас сегодня? Посмотрим… мы уже были у стариков, в собачьем питомнике и приюте для бездомных. Что будет дальше?
