розы с множеством раскрытых и ещё не до конца раскрывшихся бутонов на высоких светло-зелёных стеблях с шипами и мелкой листвой, через маленькие
синие фиалки с короткими светло-зелёными стеблями и мелкой листвой и до средней
белой орхидеи, почти выпавшей и уже упавшей на сам подоконник, взяв неожиданно, даже и для себя, наверное, в себе и себя симбиоз лианы и лозы винограда, но и устремившись при этом почему-то не к своему собрату-потолку, а к полу, «с чего» и был привязан
синей шерстяной нитью и к
синемуже матовому карнизу, на котором уже, и на
синих же матовых кольцах, висели
синие шторы в пол! Фиалки, в то же самое время, как были, так и «сидели» на своих местах. Пока и вслед же за орхидеей — роза стремилась в «нужном» направлении и вполне же себе «к успеху шла»: то ли и от холода окна, желая просто-напросто сбежать, то ли и от жара трубы под подоконником, желая окончательно свариться и не терпеть этих мук!..
«А то ли — и от моего же собственного, собственно, безответственного отношения, вследствие отсутствия любви к тем, кто никак её не выражает в ответ! Довольно эгоистично и лицемерно!.. Но и для тех, кто и кислород, оказывается, не вырабатывает, а делает всё то же, что и я же сама — другого ждать и ожидать от меня же не приходится! Хотя… «…осуществляет меры, направленные на сохранение уникального природного и биологического многообразия страны, формирование в обществе ответственного отношения к животным». Было бы всё точно и с точностью же до точки, да ещё и о растениях, со списком перечисления — меня можно было бы уже, если и не убить, то приговорить к чему-то!.. К насильному и насильственному же — уходу за ними, как вариант: в виде полива и удобрения, открывания окна «для дыхания» и включения лампы «для тепла»… Так ещё ж — и батарею не завешиваю!.. Мол: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!.. Жарься-жарься, волчий хвост!». Не у нас же одних — должно «подгорать»! Да и что?.. Мама же зато и вместо меня же — любит их. Лелеет… Вместо — меня же! И мне бы, конечно, стоило задуматься об и над этим: как минимум и в разрезе того, что она любит их больше, чем меня, а и как максимум… что вот она-то — и убить может!.. Без суда и следствия разобравшись, так сказать. Та ещё… фанатка детективов! Да и стоит же им только замёрзнуть или засохнуть — повесит же всё на той же самой орхидее-винограде-лиане: и поминай, как звали… Надписью!.. «На мешке с компостом». Кхм… Но и как бы… Да! Мы же и так, и без этого с ней — не в лучших отношениях… В принципе! «Сбылась мечта идиота». Да-да… Сбылась… Конечно! Да и извечный же вопрос!.. Стоит ли родителям излишне поощрять или, наоборот, критиковать своих детей? В стиле: «Хорошо (отлично), но ты можешь и лучше. «Можешь»!.. И «лучше»!». И такие же вечные догонялки — с этим… «лучше». В попытках — догнать и… дотянуться. Достать и… Добиться!.. Ведь и вроде бы — даёт пространство для воображения… Мотивирует! Но и по итогу-то — лишь добивает и загоняет вторично! «Лучшее — враг хорошего». Когда же я могла остановиться и делать всё стандартно и на «среднячок» — я должна была лететь к луне, не зная: «Добьюсь ли я? И доберусь ли?.. Смогу ли? И хватит ли сил?.. Да и выживу ли я, в конце-то концов?!». Стоило ли и имело ли смысл?.. Имело! Да. И имеет… Но вот и только же, когда не добиваюсь, теряю всё! Всё, вот просто всё, нужно делать — заново и… «наново»! Обжигаюсь, как Икар, только и о «ночное солнце», и лечу, держа в голове ориентир на Луну, но и оставляя для себя возможность «попасть в звёзды» и… остаться: хоть с чем-то! Не выжигать и не сжигать себя всю… Чтобы от начала и… без всего. Без себя! Выслушивая: «Ты так мне в детстве хорошо помогала доносить пакеты с продуктами до дома… Правда, тянула их к земле и прибавляла к их весу — ещё и свой!.. Но ведь — помогала. А остальное… Ничего! Ты же — старалась… Пыталась! Так и продолжай же — в том же духе». Вечное недовольство и… Вечная же битва!.. Плавно перетекающая — в войну! Только и с кем?.. С ней ли? Или всё же — с собой? С «самой» собой!.. За шанс — уже заявить о своём мнении. О своём желании и… Выборе! Варианте — развития событий! Но внешняя обстановка добивает и забивает нещадно. «Молчать — внутри. Молчать — снаружи… Так — умирают наши души! Так — умирает жизнь моя!.. Найди. Спаси… Прошу тебя!..». Атрофирует просто и всякое же право на это… «лево». На слово! Мнение… На жизнь! На жизнь — для себя. Даже и не против всех… Хотя бы — и не против «себя»! Да… Хоть и стоит сказать: спасибо. Что и «ценный» кислород не трачу, производимый ими… из углекислого газа. Ну, во всяком случае, как я думала — всю свою пусть и недолгую, но и весьма «сознательную» жизнь!.. Да и криком бы вновь и точно — дело не закончилось. А оно и так когда-нибудь им и не закончится… Не ограничится! Вопрос только — когда… А пока же — стоит посодействовать, и ещё немного, пробуждению… И открыть уже его — окно! Совсем и… Для всех! За мой счёт. Дайте одно — и на «проветривание»… «Наверх». Танцуют — все!».
Но и, на самом-то деле, не завешана она была не из-за её вредности, как главной причины, и не потому, что рядом с ней не было кровати и, соответственно, людей, как и не потому, что она не текла и не обрастала рыжей ржавчиной, а потому, что, как ни странно, она всё же находилась под окном и, уже не странно, брала и берёт на себя всю «отопительную функцию» помещения: если и не на «сто из ста», как за одного, то за двух и «сто» — уж точно! Плюс же ко всему — продуваемость окон и северную сторону, куда, по большей же части, всякий раз и устремляется холодный и промозглый, гулкий ветер: в надежде то ли прорваться внутрь и самому погреться, то ли и выбить, к чертям собачьим, уже все окна;
