они не начали делать табак в зеленом цвете. - Там какой-то чокнутый ублюдок в маске свиньи только и ждет, когда какая-нибудь молоденькая красотка, вроде тебя, отделится от группы.
Аманда вздохнула.
- Это просто страшилка, - сказала она. - А если это и случилось на самом деле, то это было сорок лет назад, еще до нашего рождения. Парень был бы уже мертв или, по крайней мере, слишком стар, чтобы продолжать убивать.
Фредди поднялся с дивана.
- Я пойду с тобой, - сказал он. - Я имею в виду, если ты этого хочешь. Мне бы не помешал свежий воздух, а здесь, по-моему, будет очень накуренно, - oн указал на косяк, над которым работал Бейли.
Хотя она не выглядела слишком счастливой, Аманда сказала:
- Я хочу увидеть, как лунный свет блестит на ручье, пока не стало слишком облачно.
- Звучит красиво, - сказал Фредди.
То, что он хотел увидеть, было лунным светом, блестящим на обнаженном и залитом ручьем теле Аманды, но все получают то, что могут получить.
Кроме того, это была хорошая ночь для прогулки.
И Фредди не очень-то верил, что Ларри "Свинорыл" Трэверс все еще бродит по лагерю, мстя людям, которые не имеют никакого отношения к тому роковому лету 1956 года.
Какой идиот-убийца будет торчать здесь сорок лет после того, как убил столько людей?
Лачуга, 2014 г.
- А теперь иди спать, - сказала Эди, наклоняясь и целуя Ларри, один раз в лоб, один раз в нос и один раз в губы/бороду.
Ей не нужно было так сильно наклоняться, как раньше; естественный изгиб ее старой, скрюченной фигуры делал это намного легче, чем, скажем, шестьдесят лет назад.
Его комната представляла собой нишу под кухонной раковиной. Это было место, которое нормальная семья создала бы для своих Лабрадудлей, но Ларри не мог спать где-либо еще. К тому же, оно было рядом с его лотком для мусора, на случай, если ему придется пойти дуди ночью.
- Спокойной ночи, ма, - сказал Ларри, когда скрюченная фигура со скрипом пересекла комнату и скрылась в тени, где он увидел ее смутные очертания, рухнувшие в кресло.
Он знал, что долго ждать ему не придется. Его мать могла заснуть в любую минуту. Ларри знал ее распорядок дня лучше, чем она сама. Через минуту она возьмет свое рукоделие, потом уколет палец и скажет: Ай, ты, колючая пизда!, прежде чем положить едва начатое одеяло и налить себе большой стакан бормотухи. Это была не лучшая бормотуха, но этого было достаточно, чтобы вырубать ее каждую ночь. Она допивала стакан, причмокивала губами и говорила, что на вкус как дерьмо, что всегда удивляло Ларри. Конечно, на вкус она была как дерьмо; она варила её в сортире. Потом она поставит стакан и возьмет книгу. Ларри не знал, что она сейчас читает, но это было как-то связано со всеми этими разными оттенками серого. Для него это звучало чертовски скучно, но его матери, похоже, это нравилось. В этот момент он закрывал глаза, потому что ему не нравилось видеть, что она делает со свечой на столбе из буфета, от которой странно пахло. Потом через две минуты она откладывала книгу и закрывала глаза, и тогда начинался храп.
Боже, он никогда не слышал, чтобы кто-то так храпел. С тех пор как из ее ноздрей, как из яиц Чубакки, выросли волосы, она издавала этот ужасный звук, словно корабли сигналили друг другу. Но сегодня этот звук будет его сигналом.
- Ай-ай-ай, ты, колючая пизда! - закричала мать из темноты.
Ларри усмехнулся.
Сегодня та самая ночь.
Ручей, 2014 г.
Это была хорошая ночь для прогулки, но было бы намного приятнее, если бы они могли видеть, куда идут. Ни у кого из них не хватило сообразительности взять с собой фонарик, и поэтому последние полчаса они бродили кругами, пытаясь понять, откуда доносится звук тихо бегущей воды. Фредди подумывал было протянуть руку, чтобы они не разошлись, но в конце концов передумал. Он не хотел выглядеть оппортунистом. К тому же руки у него были липкие и успокаивающие, как ведро с мокрой рыбой.
- Вот он, - сказала Аманда. - Алмазный ручей, единственный известный ручей в окрестностях, который раздваивается.
- В самом деле? - спросил Фредди. - Грязный ублюдок.
По мере того как они приближались к нему, все становилось ярче.
- Нет, это значит, что он распадается на две части, - хихикнула Аманда.
Хотя Фредди не мог видеть ее лицо, он знал, что эти прекрасные ямочки были там. Не покажется ли ей странным, если он протянет руку и вложит в них пальцы, как в шар для боулинга? Возможно.
- Ты действительно любишь природу, не так ли? - спросил Фредди, спотыкаясь о низко лежащую ветку.
Он поднялся и догнал Аманду, которая, очевидно, не заметила его отсутствия.
-...прекрасные вещи в мире, - говорила она. - Просто надо знать, где их найти.
Хотя он пропустил первую часть речи, Фредди уловил суть.
Они остановились у кромки воды. Было бы ужасно глупо продолжать.
- Я всегда был большим поклонником деревьев, - солгал Фредди. - То, как они... растут, и мне нравится, что они... зеленые... как... лаймы.
Ладно, хватит болтать, Фредди. Ты выставляешь себя на посмешище.
- Деревья потрясающие, - сказала Аманда. Фредди облегченно вздохнул. - Знаещь ли ты, что за один день одно большое дерево может поднять из земли до ста галлонов воды и выпустить ее в воздух?
Фредди этого не знал, но ему это нравилось. Аманда никогда не была ничем иным, кроме своей истинной сущности: любящей природу, обнимающей деревья, заботящейся о животных, пьющей мочу, ходящей босиком красавицей. Она была всем, что он хотел в девушке, и его мать не будет недовольна, если он привезет ее домой, при условии, что Аманда не вытащит пустой стакан из своей стопроцентной веганской сумочки и не присядет над ним прямо в гостиной.
- Мне просто нужно было выбраться оттуда, - сказала Аманда почти шепотом, как будто боялась, что какой-нибудь любопытный бобр может услышать и вернуться в главную хижину, чтобы сдать ее.
- Я знаю, - сказал Фредди. Он тоже шептал, но не понимал почему. - Как и героин, они хороши в небольших дозах.
Не самая лучшая аналогия, но было слишком поздно.
- Терпеть не могу Бейли, -
