В первом храме делами заправлял отец Владимир, красивый мужчина средних лет, жгучий брюнет с томными глазами-маслинами, вкрадчивым голосом и плавными движениями. Проповеди он произносил глубоким бархатным баритоном с придыханием. Отец Владимир был очень популярен меж верующих женщин Верхнеоральска, особенно среди тех, кто помоложе. Да и некоторые пожилые богомолки тоже его обожали. В Крестовоздвиженской же церкви священствовал тот самый отец Патрикей, к которому и хотела сходить мамаша Картошкина. Отец Патрикей был седенький, говорил невнятно, к тому же шепелявил, однако Дарья Петровна почему-то испытывала к нему больше доверия, чем к отцу Владимиру. Впрочем, известно, почему. Поговаривали: у отца Владимира время от времени случаются запои, и тогда попадья – матушка Вера запирает своего благоверного в доме и дубасит его скалкой, а преподобный в ответ только мычит и плачет.
Вот и теперь, когда в дом вошел Шурик, близнецы, ее сынок да в придачу какая-то девчонка-пигалица, мамаша Картошкина лишь перекрестилась и заторопилась на кухню готовить для всей оравы обед.
Компания была чрезвычайно возбуждена, лишь Шурик сохранял спокойствие, более того, выглядел даже заторможенным. Все расселись на диван и шаткие стулья. Разговор завел хозяин дома.
– Итак, мы их сделали! – с гордостью заявил Толик.
Близнецы в восторге захлопали себя по коленкам, а Даша расцвела в глуповатой улыбке.
– Ну и что? – отозвался Шурик.
– Как что?! Показали, у кого сила!
– Это мне известно. А дальше?..
– Дальше? А что дальше? – Толик наморщил лобик.
– Вот и я спрашиваю: что?
– Не знаю, даже… Как-то не задумывался…
– А зря. Об этом нужно было думать в первую очередь.
– Нам, главное, нужно было освободить тебя.
– Да меня бы и так выпустили.
– Значит, считаешь, наши труды напрасны?
– Не то что бы напрасны, а вроде как бессмысленны.
– Нужно поднимать народ, – невпопад заметила Даша.
– На что поднимать? – усмехнулся Шурик.
– На борьбу с прогнившим режимом.
Шурик почесал голову:
– А потом?
– Установим справедливую власть. Истинно народную…
– Разве такое возможно? По-моему, и история это подтверждает: справедливая власть невозможна по определению. Как говорится: благими намерениями вымощена дорога в ад.
– Это точно, – подтвердил Толик с видом знатока.
– Но надо же что-то делать! – не сдавалась Даша.
– Нужна не новая власть, а новая вера, – сообщил Шурик.
В комнате воцарилось молчание. Все переваривали услышанное.
– Вот вы подумайте: правители приходят и уходят – вера остается.
Присутствующие непонимающе уставились на него.
– А вера, как выражались в старину, горами движет.
– Что ты имеешь в виду, говоря о новой вере? – спросил Картошкин.
– Все очень просто, – спокойно отозвался Шурик. – Я – мессия. Вы мои апостолы. Вот и понесем истину в массы. По-моему, подобные прецеденты уже имели место.
Глава администрации Верхнеоральского района Степан Капитонович Огурчиков, известный в народе под прозвищем Огурец, узнал о событиях перед зданием милиции уже после того, как они закончились. А поведал о них Огурцу водитель его персональной «Волги» Вася, когда после обеденного отдохновения вез его на службу.
Из смутных речей шофера Огурец уяснил, что пока он в неге прохлаждался на широкой софе, на вверенной ему территории имели место беспорядки.
– Милицию-то чуть не разнесли, – вкрадчивым шепотом толковал Вася. – Народу там толкалось – тыща, а то и две! И знаете, кто больше всех орал? Плацекинская дочка. Флагом махала красным.
– Ты это серьезно?! – не поверил Огурец.
– Голову на отруб даю! Сам, правда, не видел, а мент знакомый мне все в точности описал.
– Давно это случилось?
– Часа два как…
– А с чего бы вдруг?
Тут Вася понес сущую околесицу и про то, как некий тип оживил городскую достопримечательность Картошкина, и про то, как типа арестовали…
Глава администрации молча слушал эти речи, и лицо его темнело.
Степан Капитонович был в свое время офицером, замполитом танкового полка, и сохранил в методах управления военную струнку. Правил твердой рукой: жестко, но справедливо. Так, во всяком случае, он сам считал. Должность руководителя большого сельскохозяйственного района его очень даже устраивала, однако в последнее время он чувствовал себя не совсем уверенно, поскольку областное начальство стало подозревать его в особых симпатиях к коммунистам. Так, во всяком случае, ему передавали верные люди. Выборы были не за горами, и Огурчиков весьма страшился потерять свое кресло. Как только Степан Капитонович услышал про манифестацию, которая проходила под красным флагом, у него душа ушла в пятки. Но особенно его поразило то обстоятельство, что флагом размахивала дочка начальника милиции. Теперь он понял, откуда ветер дует.
Хотя, конечно, все нужно проверить. Как только Огурец вошел в собственную приемную, он немедленно приказал секретарше вызвать к нему Плацекина.
Плацекин явился незамедлительно, и по его потной, взволнованной физиономии Степан Капитонович понял: майор прекрасно представляет, какой разнос ему предстоит.
– Давай докладывай, – хмуро сказал Огурец.
Плацекин рассказал примерно то же самое, что полчаса назад глава администрации узнал от своего шофера, только более подробно и обстоятельно.
– А зачем, скажи, пожалуйста, ты арестовал этого Александра Александровича? И кто он, в конце концов, такой? – все так же мрачно поинтересовался Степан Капитонович.
– Черт попутал, – не совсем вразумительно выразился Плацекин. – И не арестовал, а только лишь задержал…
– Ты не темни и черта тут не поминай, а рассказывай все толком.
И Плацекин стал излагать события, начиная с воскрешения Картошкина.
– Кончай мне мозги пудрить!!! – заорал Огурец. – Какие еще, к херам, воскрешения! Ты, майор, вконец охренел?! Что за бред несешь? При чем тут твоя жена и какой-то придурок?! Ты мне лучше про дочку расскажи. Она у тебя, как я понимаю, большевичка.
– Детские фантазии, – смущенно произнес Плацекин. – Даша – еще ребенок. Ей всего шестнадцать. Ну, взбрела девчонке в голову невесть какая блажь…
– А красный флаг – это тоже блажь?
– Само собой! Рукоделье, своего рода…
– Ах, рукоделье! – Огурец язвительно усмехнулся. – Молодец твоя доченька. Умелые ручки, так сказать. А заводила она толпу тоже детскими сказками? На штурм звала папашкиной цитадели…
Плацекин потупился.
– Ты, майор, лучше вот что доложи. Большая у них организация? Сколько в ней членов?
– Да какие члены?! Нет никакой организации. Это она телевизора насмотрелась да журнальчиков этих глупых начиталась. Опять же, Интернет…
