"Пора положить этому конец. — решил Мэтт, — С утра первым делом позвоню Эйприл".
Но в действительности это дело оказалось не самым первым. Уже было половина одиннадцатого. Однако парень сперва осушил стакан апельсинового сока — так быстро, что даже заломило" зубах от холода — и только потом набрал номер подруги.
Сперва он услышал три долгих гудка, и только после этого трубку сняли.
— Алло? — произнесла мать Эйприл.
— Здравствуйте, миссис Блейр. Это я, Мэтт. Можно позвать Эйприл?
— А, здравствуй, Мэтт. Она еще спит.
— Как? — удивился он. Подружка была жаворонком и всегда вставала на рассвете.
— Близняшки пытались поднять ее к завтраку больше часа назад. — Продолжала миссис Блейр, — Она пробормотала, что неважно себя чувствует, будто не спала целую неделю. Это так на нее не похоже. Ну, я и решила ее не трогать
— Ага. Понятно… — протянул удивленный Мэтт. Он хотел еще спросить, во сколько же она вернулась домой, но вместо этого сказал: — передайте, что я желаю ей поправиться. Если захочет она может найти меня на пляже.
Он положил трубку, чувствуя неясную тревогу. Почесал шею. Всю кожу будто кололо иголками. В маленькой кухне был душно и влажно.
"Кажется, сегодня будет знойный день, — подумал Мэтт. — Нужно выбираться на пляж".
Он позвонил Тодду, который уже давно встал и договорился встретиться на берегу:
— Беря свою доску для серфинга. Сегодня волна должна быть классной.
На пляже, обычно таком людном, в этот раз попалось на глаза лишь несколько купальщиков нырявших или просто качавшихся на синевато, зеленых волнах. Тодд уже ждал друга, расположившись на полотенце и прикрываясь зонтиком.
— Эй, — позвал Мэтт.
— Как дела? — откликнулся друг сонным голосом.
— Где твоя доска?
— Кажется, забыл, — Тодд покрутил головой, оглядываясь.
Мэтт опустид свою доску на песок.
— Где ты был прошлой ночью? На свидании? — спросил он, усаживаясь на доску.
— Ага, — Тодд сладко зевнул. — С Джессикой. Мы гуляли по городу. Она предложила пойти сюда, но мне что-то не захотелось. Я вернулась домой рано.
— Старик тебе нужно окунуться — заметил Мэтт.
— Мы оба вроде еще не проснулись.
Друг не ответил.
— Эй, Тодд. Пойдем же, старик.
Тишина.
— Тодд?
Повернувшись к приятелю, Мэтт увидел, что заснул.
"Что это с ним? — удивился Мэтт, — как он мог отрубиться в одиннадцать утра?" Тодд спал очень крепко и только повернулся во сне на бок. "Интересно, каким это кремом для загара он пользуется?" — подумал Мэтт, разглядывая друга. Тот скорее побледнел, чем загорел.
С наступлением тьмы Джессика стала намного бодрее, ощутила прилив жизненных сил. Она вдохнула мягкий бриз океана и задумалась о нектаре.
Всегда таком сладком и терпком. Таком насыщенном и густом. Утоляющим жажду.
Луна, сперва такая маленькая, бледная, все увеличивалась и заливала теперь окрестности се ребристым светом. Глядя на нее, Джессика вспоминала свою жизнь.
Какой она была в шестнадцать лет — такой же как Тодд и его друзья?
Проводила ли лето на побережье? Встречалась ли с мальчиками?
"Постарайся вспомнить, Джессика, — уговаривала она себя, — постарайся". Но воспоминаний не было.
Ни одного воспоминания о человеческой жизни.
Ушло ее детство. Ушла ее семья. Ушли годы отрочества. Все ее годы, в которые она была живой.
А как же я умерла?
О, конечно, она не умирала.
И ее воспоминания начинались лишь с той поры,
когда она стала Вечной. Вспоминался только этот серый мир вечных "умерен, в котором она летала, парила, скиталась. Мир вечной тени и постоянной нужды, мир жажды.
Неужели это слеза бежит по ее бледной мягкой щеке?
Плачет ли она на самом деле о потерянном прошлом? Оплакивает жизнь, о которой не сохранилось ни единого воспоминания?
"Нет. Это лишь соленые брызги", — Уверяла она себя, вытирая лицо и стараясь отвлечься от ненужных мыслей.
Прежде всего — это была ночь триумфа.
Ночь победы, ночь празднества.
Ночь нектара. Ночь обновления.
Она увидела идущего вдоль берега Тодда. "Это твоя ночь, Тодд", — подумалось ей. Стоило только парню приблизиться, как разом улетучилась вся ее хандра, уступив место небывалой энергии.
"Это твоя ночь, мой бедный, нескладный, застенчивый и совсем некрасивый мальчик Тодд. В эту ночь ты станешь одним из Вечных. Этой ночью ты распрощаешься с прежней скучной жизнью и взмоешь в темное небо".
Парень помахал ей рукой, и она двинулась ему навстречу, выйдя из тени лодочной пристани. Босые ноги оставляли глубокие следы на влажном песке. За ее спиной привязанные лодки, напоминавшие плоских рыб, тихо бились носами в деревянные сваи.
— Тодд! — позвала она радостно, подбегая к нему. Подол ее короткого платья трепыхался на ветру, обнажая длинные стройные ноги.
— Привет, — сказал он. Как обычно, застенчиво и робко, — Приятная ночка, правда?
Взял девушку за руку. Поцеловал в щеку. Так близко настоящий нектар. Так близко её сердце забилось чаще. Она ощущала близость живительной влаги.
И почувствовала неутолимую жажду.
"Остался последний глоток. Один маленький укус, Тодд, и ты станешь одним из нас. Навсегда"
— Чем ты сегодня занимался? — спросила Джессика, встретившись с ним взглядом.
— Был на пляже, — ответил он. — Но не купался. Разморило как-то.
"Отчего бы это?" — подумал она холодно, сжимая его руки, пристально глядя в глаза и полностью концентрируясь на этом.
— Хочешь пойти на карнавал? — спросил Тодд дрожащим голосом.
"Он поддался моим чарам, — подумала Джессика. — Он мой".
— Здесь так спокойно, — прошептала она, прижимаясь к нему. Лунный свет заливал ее бледное лицо и обнаженные плечи. — И мы совсем одни.
Парень окинул взглядом волны, маленький поросший лесом островок, лодочную пристань. Затем снова поглядел в глаза подруге.
— Может, поцелуемся, Тодд?
Девушка не стала ждать ответа. Восторженная улыбка заиграла на губах парня. Он приблизил к Джессике лицо и впился ртом в ее губы.
"Он мой. Он мой".
Но что это за звук перекрывает рокот
Может быть, лодки бьются о пристань?
Нет.
Джессика прижалась губами к губам Тодда, чуть дыша. Подняла глаза к темному небу.
И увидела парящую над головой мышь.
"Габри! Это наверняка Габри, — догадалась она. — Он явился, чтобы вновь навредит мне, Чтобы отнять у меня победу".
"Нет, Габри, — подумала она, и в висках бешено застучало. — Нет, Габри. Не сегодня. Сей час у тебя ничего не выйдет. Ты опоздал. Парень мой".
