Ближайшей аналогией являлись развалины храма Карнака в Луксоре{43}. Украшения подводного дворца, полустертые изображения на стенах в деталях повторяли изображения на стенах разрушенного храма на берегу Нила. Массивные основания колонн в форме лотоса совершенно не отличались от египетских. Было странно стоять на мозаичном мраморном полу этого огромного зала, рассматривать ряды гигантских статуй, видеть вокруг крупных серебристых угрей и стайки испуганных рыбешек, которых потревожил электрический свет. Мы переходили из зала в зал, подолгу задерживались в богато обставленных покоях. Старая легенда гласила, что вызывающая, не имеющая пределов и разумных границ роскошь навлекла гнев богов на этих людей.
Одна небольшая комната была умело декорирована перламутром. Даже теперь, спустя столетия, ее стены переливались ясными опаловыми бликами, стоило лучам света заиграть на них. В углу, на возвышении, стояло украшенное тонкой резьбой ложе из желтого металла. Очевидно, эта комната когда-то была спальней царицы. Но теперь рядом с ложем расположился отвратительный черный моллюск. Его уродливое тело ритмично вздымалось и опускалось. Казалось, что в самом центре этого ужасного дворца до сих пор бьется холодное, злобное сердце.
Я несказанно обрадовался, когда наши провожатые показали на выход. По пути мы ненадолго остановились, чтобы рассмотреть руины древнего амфитеатра и широкий пирс с маяком. По всей видимости, затонувший город был когда-то морским портом. Вскоре мы покинули зловещее место и снова оказались на пустынном океанском дне.
На этом наши приключения не закончились. Произошло еще одно событие, которое напугало нас не меньше, чем наших друзей-атлантов. Мы почти добрались домой, когда один из провожатых с беспокойством указал пальцем вверх. Подняв головы, мы увидели необыкновенное зрелище. Из черного мрака прямо на нас падала огромная бесформенная масса. Спустя минуту, по мере того как она приближалась, мы обнаружили, что это останки огромной рыбы. Труп раздулся и лопнул, внутренности вывалились и тянулись за ним как канаты. Очевидно, появившиеся в результате разложения газы какое-то время поддерживали останки на плаву. Но затем гниение или яростные атаки акул сделали свое дело: газы покинули труп и мертвое тело камнем упало на дно океана. Во время нашей прогулки мы не раз натыкались на огромные скелеты, начисто обглоданные рыбами, но этот гигант, хотя и был наполовину выпотрошен, все еще походил на то, чем был при жизни. Провожатые потянули нас в сторону, пытаясь уберечь от опасности, но затем, убедившись, что тело гигантской рыбы падает чуть в стороне и абсолютно нам не угрожает, успокоились. Прозрачные защитные костюмы не позволили нам услышать силу удара, но, вероятно, удар был немалой силы. Когда массивная туша свалилась на дно, над ней поднялся высокий фонтан ила. Во все стороны полетели грязные брызги. Это был кашалот не менее семидесяти футов в длину. По оживленной жестикуляции подводных жителей я понял, что они найдут достойное применение жиру и спермацету{44}.
Оставив гигантскую тварь, уже через несколько минут мы оказались у входа в подводную обитель. С непривычки наши тела ломило от усталости, но сердца переполняла радость: наконец мы стоим на твердом каменном полу, находимся в абсолютной безопасности, можем стащить с себя опостылевшие водолазные костюмы и вдохнуть полной грудью.
Несколько дней спустя (сейчас нелегко назвать точную дату), после фильма о наших морских приключениях, хозяева пригласили нас на гораздо более торжественный и величавый показ. Мы смогли взглянуть на трагическую историю этого удивительного народа.
Не стану себе льстить, утверждая, что показ был организован исключительно в нашу честь. Скорее всего, подобные публичные мероприятия повторялись время от времени, для того чтобы сохранить память о прошлом. То, что нам показали, стало лишь intermezzo[5] к длительной религиозной церемонии. Как бы там ни было, я опишу события именно в том порядке, в каком они происходили.
Нас привели в большой зал, или театр, где Маракот с помощью волшебного экрана делился с окружающими воспоминаниями о нашей экспедиции. Здесь уже собрались в полном составе обитатели подводного царства. Нам, как и в прошлый раз, отвели почетные места в первом ряду, перед большим светящимся экраном. Затем, после длинной протяжной песни, которая, вероятнее всего, являлась патриотическим гимном, на сцену вышел седовласый старик. Наверно, это был местный историк или летописец. Его появление было встречено бурными аплодисментами. Старец встал у экрана и начал проецировать на поверхность серию картин, которые иллюстрировали историю возвышения и падения атлантов. Жаль, но мне ни за что не удастся передать их яркость, глубину и драматичность. Мои товарищи и я совершенно потеряли представление о пространстве и времени, настолько нас увлекли события давно минувших дней. Тем временем зрители в зале тяжело вздыхали и горько плакали, потрясенные до глубины души страшной трагедией, которая разрушила их отечество и уничтожила их расу.
В начале показа мы увидели древний материк в зените славы и могущества. Атланты передавали исторические знания из поколения в поколение, от отца к сыну. Мы увидели великую страну с высоты птичьего полета: ее бескрайние просторы, огромные поля, сложную систему орошения, журчащие ручьи, серебряные озера и живописные горы. Небольшие деревушки прятались в тенистых садах. Уютные деревенские домики соседствовали с поросшими лесом холмами. Потом перед нами предстал прекрасный город-столица, расположенный на высоком морском берегу; множество галер в широкой гавани; пристани, заваленные разнообразными товарами. Город опоясывали высокие стены, зубчатые башни и глубокие рвы – все гигантских размеров. Улицы города тянулись на много миль. В центре возвышался замок, окруженный стеной с амбразурами. Он был таким огромным и устрашающим, что казался порождением фантазии. Затем нам показали лица тех, кому довелось жить в золотом веке: почтенных старцев, мужественных воинов, мудрых жрецов, прекрасных женщин и веселых детей.
Потом на экране появились картины иного рода. Мы увидели войны, бесчисленные войны на суше и на море, войны, не имеющие ни начала, ни конца. Мы увидели, как голых и беспомощных людей безжалостно давят боевые колесницы; как вооруженные всадники преследуют бегущих врагов. Нашему взору открылись несметные сокровища и военные трофеи. Но даже манящий блеск золота не мог отвлечь нас от лиц людей, с каждым поколением становившихся все более жестокими и звероподобными. Мы наблюдали признаки распутства и морального разложения; преклонение перед материальным и пренебрежение духовным. Жестокие состязания, стоившие жизни их участникам, пришли на смену благородным спортивным ристалищам прошлого. Более не оставалось места простым семейным радостям и спокойным размышлениям. Вместо этого мы увидели беззаботных, пустых людишек, которые убивали время в погоне за удовольствиями, никак не могли насытиться и выдумывали все новые, зачастую извращенные забавы, чтобы занять себя. Появился класс сверхбогачей, стремившихся исключительно к чувственным наслаждениям. В то же время были люди, обнищавшие до последней степени. Их назначение состояло в том, чтобы беспрекословно выполнять любые прихоти господ, как бы отвратительны эти прихоти ни были.
