— Я люблю вас, Глория! — с неожиданным жаром признался он.
— Я тоже вас люблю, сэр Фредерик. — ровно ответила она, на мгновение поворачивая к нему своё прекрасное лицо.
У него кружилась голова. Сегодня он будет обладать этой неприступной красавицей. Сегодня его мечты исполнятся. Чтобы хоть немного остудиться, Фредерик посмотрел в окно, куда смотрела леди Глория. Там в неярком свете затянутого тучами неба тихо покоились свинцовые воды озера.
— Отчего вы всё время смотрите на озеро? — спросил он.
— Оно притягивает меня. — тихо ответила девушка.
— А правда, говорят, что там полно утопленников? — с замиранием сердца спросил Фредерик.
— Правда. — ответила она.
— Вчера я видел выходящим с кухни какого-то странного человека. Он побежал к озеру и исчез непонятно как. — продолжал любопытный разговор сэр Фредерик.
— Наверное, вам показалось.
Он помолчал.
— В последнее время мне снятся странные сны. — проронил сэр Фредерик. — Мне снится, что я попадаю в какие-то странные места. То, будто бы я брожу по тайным переходам замка. Иногда вижу странных людей и слышу странные разговоры. Мне так же снилось, что я оказался в склепе Макгибуров и покойники разговаривали со мной. А в последний раз мне показалось, что я вижу останки Франциска Медины. До этого мне привиделись на берегу озера его волосы. Ужасно глупые сны. Наверно, нервы разыгрались.
— Вот как? — странным голосом спросила леди Глория.
— Да, а ваш отец сказал, что это водоросли с самой средины озера. Мне было так неловко оттого, что я так перепугал добрейшую тётушку Лауру. И вообще, слишком много приключений для одной недели.
— Слишком много. — глухо повторила Глория.
— Но это всё неважно. — улыбнулся Фредерик, с усилием избавляясь от какой-то странной дрожи в руках. — сегодня наше с вами бракосочетание. А завтра рано утром мы покинем этот дом.
— Какой сегодня день? — внезапно спросила Глория.
— Пятница. — немного удивлённо ответил Фредерик. — Тринадцатое, если это вас так тревожит. Я не суеверен, леди Глория. Едва ли это может оказать какое-либо влияние на события сегодняшнего дня.
— Сэр Фредерик, я должна вас разочаровать. — со внезапно похолодевшим лицом проговорила Глория, опустив свои странные глаза. — Сегодня ночью мы не будем вместе. И я прошу вас не искать меня по дому.
— Ну хорошо. — сам удивляясь тому, как мало это огорчило его. — ответил Фредерик. — Мне самому претит мысль об этом доме. Нам предстоит дорога в Лондон и там нас ожидает настоящая свадьба, а не этот вечерний спектакль с провинциальным пастором.
— Дайте слово, что не покинете ночью своей комнаты. — потребовала леди.
— Да, конечно. — поражённый её тоном, ответил Фредерик.
* * *
Вечером состоялось бракосочетание. Ради такого случая невеста нарядилась в явно давно вышедшее из моды атласное платье и накинула на голову старинные кружева, под которыми не было видно лица. Старый Макгибур надел на себя сюртук с побелевшими от долгого лежания в комоде швами и новый, хотя и давно уже устаревший галстук. Тётка Лаура по такому поводу сменила черное шерстяное платье на чёрное шелковое и украсила чепец цветочком. Годрик Сентон и не подумал переодеваться: как был в прожжённом сюртуке, так и явился. Но он попытался привести в относительный порядок свои густые, немного седоватые волосы. И теперь в расточительном свете трёх подсвечников блестел глазом из-под низко свисающих волос своим повреждённым правым глазом. Второй всегда скрывался за прядями.
Церемония была унылой. Напрасно неловкий деревенский пастор старался немного разрядить гнетущую обстановку. Глория была молчалива, словно кукла. Фредерик почувствовал себя почти дурно. Тётка разволновалась и поминутно сморкалась в платок. Библиотекарь, присутствие которого было совсем необязательным, нейтрально держался где-то в углу. И только Макгибур старался своими шуточками разрядить неловкость обстановки.
— Говард Фредерик Уоллес, — чопорно обратился к нему пастор. — берёшь ли ты в жёны девицу Глорию, урождённую Макгибур, и обязуешься ли быть ей верным в богатстве и бедности, в горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
— Да. — дрогнувшим голосом сказал жених, борясь с желанием повернуться и взглянуть на свою невесту.
— Глория Анна Макгибур, берёшь ли ты в мужья Говарда Фредерика и обязуешься ли быть ему верной в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
— Да. — ровно ответила леди.
Свечи разом зашипели, и порыв ветра швырнул страницы Библии в руках у пастора.
— Ах! — воскликнула, перепугавшись тётка Лаура. — Я говорила вам, брат, пятница тринадцатого числа!
— Ай, бросьте, сестра. — с досадой отозвался тот. — Забыли дверь закрыть, вот и всё! Читайте дальше, ваше преподобие.
Священник немного поколебался и дрожащим голосом сказал:
— Объявляю вас мужем и женой. Обменяйтесь кольцами.
К великому облегчению Фредерика, церемония завершилась. После этого все немедленно проследовали к ужину, который состоялся значительно ранее обычного. Тётка Лаура расстаралась на кухне и совершила настоящее чудо. Сегодня, кажется, впервые овощи не превратились в тряпки. И мясо было вполне сносным. Была даже какая-то выпечка. Но главное украшение стола составили бутылки старого вина из заветного подвала Макгибуров. Такое вино могло на торгах принести немалую прибыль, вздумай Макгибур выставлять его на продажу. Слегка захмелевший Фредерик, которому хозяин дома усердно подливал в бокал вина, несмотря на все протесты тётки, даже разговорился о том с сэром Гордоном.
— Кто знает, дорогой зятёк, — с улыбкой отвечал тот. — может, что и выйдет.
Глория не принимала участия в разговоре и сидела рядом с Фредериком молча, по обыкновению с неохотой занимаясь едой. Жаль, что тут не было музыки, а то можно было бы немного потанцевать. Фредерик был в лихорадочном настроении. Скромная обстановка свадебного ужина была ему томительна и он с невольной усмешкой смотрел, как усердно наворачивает вилкой голодный деревенский пастор. Тот опьянел и раскраснелся, весь вспотев, хотя в зале было холодно.
Торжественный ужин проходил прямо в галерее. Со стены мрачно взирали на эту убогую роскошь все родовитые Макгибуры. Высокие причёски дам с неизменной седой прядью словно упрекали простоту наряда Глории. Она не стала поднимать высоко волосы, и они со своим обычным изяществом лежали на её плечах. Кружева Глория сняла и теперь лишь её седая прядь у левого виска утверждала её родство с высокими аристократами дома Макгибуров.
