— Я не знаю.
— Я тоже. Пусть уходит — вот мое мнение.
Уитни почувствовал себя не в своей тарелке. Ллойд подошел к опасной черте. Уитни почувствовал себя еще более пьяным и обрадовался этому. Может быть, так он наконец соберется с духом и скажет то, что пришел сказать.
— Знаешь, что я тебе скажу. — Ллойд подался вперед. — Он теряет свою силу.
— Ллойд, я…
— Допил?
— Ага.
Ллойд приготовил новые порции. Одну он вручил Уитни, и тот содрогнулся от первого же глотка. В стакане был почти неразбавленный джин.
— Теряет свою силу, — повторил Ллойд, вспомнив роль. — Сначала Дайна, потом этот парень Каллен. Его собственная жена — если она действительно была его женой — совершает затяжной прыжок без парашюта. Думаешь, это входило в его планы?
— Нам не стоит это обсуждать.
— И Мусорный Бак. Ты посмотри, что этот парень натворил.
— Ллойд…
Ллойд качал головой.
— Я ничего не понимаю. Все шло так хорошо, вплоть до той ночи, когда он пришел и сказал, что старая леди из Свободной Зоны умерла. Он сказал, что последнее препятствие исчезло с нашего пути. А потом стали происходить странные вещи.
— Ллойд, мне действительно кажется, что нам не стоит…
— А теперь я просто не знаю. Наверное, следующей весной мы можем атаковать их наземными силами. Раньше нам отправиться никак не удастся. Но Бог их знает, чем они там вооружатся за это время. Мы-то рассчитывали застать их врасплох, но теперь ничего из этого не выйдет. Плюс еще Мусорок, который копается где-нибудь в пустыне, и я абсолютно уверен, что он…
— Ллойд, — сказал Уитни тихим, сдавленным голосом. — Послушай меня.
Ллойд наклонился вперед.
— Что случилось, старина?
— Не знаю даже, хватит ли у меня мужества спросить у тебя об этом,
— сказал Уитни. Он судорожно стиснул стакан. — Я, Козырной Туз, Ронни Сайкс и Дженни Энгстром. Мы решили сматывать удочки. Пойдешь с нами? Господи, это сплошное безумие говорить тебе такие вещи — ведь ты его приближенный.
— Сматываете удочки? А куды вы отправляетесь?
— Наверное, в Южную Америку. В Бразилию. Надеюсь, это окажется достаточно далеко. — Он замолчал в нерешительности, а потом продолжил.
— Многие люди уже ушли. Ну, может, и не многие, но с каждым днем таких становится все больше. Они думают, что Флеггу крышка. Некоторые идут на север, в Канаду. Но там для меня чертовски холодно. Я чувствую, что надо сматываться. Я бы пошел на восток, если б был уверен, что они меня примут. И что мы сумеем прорваться.
Уитни посмотрел на Ллойда несчастным взглядом. У него было лицо человека, который знает, что зашел слишком далеко.
— Все в порядке, — тихо сказал Ллойд. — Я вас не выдам, старина.
— Просто… все здесь как-то разваливается, — сказал Уитни убитым тоном.
— Когда вы уходите? — спросил Ллойд.
Уитни подозрительно посмотрел на него.
— Ну, считай, что я тебя об этом не спрашивал, — сказал Ллойд. — Допил?
— Пока нет, — сказал Уитни, глядя в свой стакан.
— А я допил. — Он подошел к бару. Стоя спиной к Уитни, он сказал:
— Я не могу.
— Что?
— НЕ МОГУ! — резко сказал Ллойд и обернулся к Уитни. — Я кое-чем ему обязан. Я обязан ему очень многим. Он спас меня в Фениксе, и с тех пор я был с ним. Но дело тут не только в этом. Он что-то сделал со мной — я стал умнее или что-то в этом роде. Не могу объяснить тебе, но я уже не тот человек, что был раньше, Уитни. Ничего похожего. До… него… я был обычным мелким жуликом. А теперь он поставил меня руководить, и я справляюсь. Такое чувство, что я даже думать стал лучше. — Ллойд взял в руку висевший у него на груди черный камень, бросил на него короткий взгляд и отпустил его. Потом он машинально вытер руку о штанину, словно притронулся к чему-то отвратительному. — Я знаю, что и сейчас я не гений. Мне приходится записывать в блокнот все, чем надо заняться. А иначе я ничего не запомню. Но когда он стоит за моей спиной, я могу отдавать приказы, и очень часто они приносят пользу. Все, что я мог раньше, — это подчиняться чужим приказам и попадать в идиотские положения. Теперь я изменился… и это он изменил меня.
Когда мы пришли в Лас-Вегас, здесь было только шестнадцать человек. Среди них был Ронни, была Дженни, и еще бедняга Гек Дроган. Они ждали его. Когда мы вошли в город, Дженни Энгстром опустилась на свои хорошенькие коленки и поцеловала его башмаки. Держу пари, она никогда тебе не рассказывала об этом в постели. — Он криво улыбнулся Уитни. — А теперь она хочет слинять. Ну, я не обвиняю ее, да и тебя тоже. Но все равно в этом есть что-то нечестное, тебе так не кажется?
— Ты остаешься?
— До самого конца, Уитни. Моего или его. Это мой долг.
Он не стал говорить от том, что вера его в темного человека была достаточно сильна для того, чтобы нарисовать ему весьма правдоподобную картину смерти Уитни и остальных верхом на крестах. И еще одно обстоятельство. Здесь он был вторым человеком после Флегга, а кем он окажется в Бразилии? Уитни и Ронни умнее его. Ему и Козырному Тузу предстоит роль шестерок, а это было не в его вкусе. Когда-то он не возражал против этого, но теперь все изменилось. А когда что-то меняется у тебя в голове, то это почти всегда необратимо.
Ллойд поднял стакан.
— Тост, Уитни.
Уитни поднял свой.
— Чтобы никто не пострадал, — сказал Ллойд. — Вот мой тост. Чтобы никто не пострадал.
— Ну, парень, за это я выпью, — с жаром сказал Уитни.
Вскоре он ушел. Ллойд продолжал пить. Он отключился примерно в половину десятого. Спал он без снов. И это было почти равноценным вознаграждением за завтрашнее похмелье.
64 Мусорный Бак нашел то, что искал.
Он ехал по коридору, находившемуся глубоко под землей. Здесь было темно, как в шахте. В левой руке оно держал фонарик. В правой руке у него был револьвер, потому что здесь, внизу, было жутковато. Он ехал на электрической вагонетке, двигавшейся почти бесшумно по широкому коридору. Единственным исходившим от нее звуком был тихий, находившийся почти за пределами слышимости гул.
Вагонетка состояла из сиденья для водителя и объемистого грузового отделения. В грузовом отделении лежала ракета с ядерной боеголовкой.
Она была очень тяжелой.
Мусор даже не мог представить себе, насколько она тяжела, потому что сдвинуть ее руками было просто невозможно. Она была длинной и обладала цилиндрической формой. Она была холодной. Проводя рукой по ее изогнутой поверхности, он едва мог поверить в то, что такая холодная мертвая глыба металла когда-нибудь может стать причиной такого адского жара.
