– Твой герой тю-тю… Черт!
– Что ты там несешь? – раздраженно спросил Савельев.
– Сбежал твой несчастный герой.
– Как?! – Игорь предполагал, что существо в парне непременно попытается выбраться. Иначе зачем все это? – Костя, камеры сняли побег?
– Еще не знаю. Только иду смотреть.
– Пообещай позвонить, если увидишь что-нибудь интересное.
– Хорошо. Только ты тогда пообещай сходить к врачу.
– Для тебя что хочешь. Только не забудь – позвони сразу же, как посмотришь запись. – Игорь нажал «отбой».
Савельев не находил себе места. Как хотелось посмотреть самому! Даже если там ничего нет и все эти силуэты – плод его больного воображения, он хотя бы успокоит разбушевавшуюся фантазию.
* * *
Паровоза все время рвало. Он отхаркивался и сплевывал. Нутро жгло, но уже меньше. Володя дошел до квартиры Васьки. Сплюнул и вдавил кнопку звонка. Противная трель разрезала тишину. Володя отпустил кнопку, а потом снова нажал. Дверь открылась, но не та, через которую Тутуев уже просто мечтал попасть в квартиру к другу. Володя обернулся. На него смотрела взлохмаченная старушка в выцветшем халате.
– Помер он, – произнесла женщина, так и не открыв рта. По крайней мере, Володя не заметил, когда она его открывала. Слова просто вылетели. И, долетев до Тутуева, ворвались в выжженный изнутри мозг.
– Бабуля, мне не до шуток…
– Да пошел ты, наркоман херов, – снова закрытым ртом произнесла старушка и скрылась за железной дверью.
Володя, схватившись за перила, чтобы не упасть, пошел вниз. Куда идти? На собственной квартире менты примут. Может, к Стасу? Точно, и живет он рядом. Тутуев едва сдержался, чтобы не побежать.
У подъезда остановился и посмотрел на окна квартиры Любимовых. Свет горел во всех окнах. Черт! Если предки Стаса дома, то надо будет искать другое убежище. Он поднялся на третий этаж и замер на лестничной площадке перед открытой дверью квартиры друга. Володя медленно переступил порог. Постучал костяшками пальцев по металлической двери и сделал еще один шаг в коридор. Навстречу ему вышла мать Стаса. Всегда красивая и ухоженная, женщина была темнее ночи. Под глазами круги, губы бледные, на голове черный платок. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – здесь кто-то умер.
– Здравствуйте, – сказал Тутуев, едва не скривившись от боли.
– Проходи, Володя. Он в гостиной, – бесцветным голосом произнесла женщина и прошла в кухню.
Паровоз медленно побрел к большой комнате. Его подозрения подтвердились. Гроб стоял в центре комнаты, люди сидели на стульях вдоль стен. Еще до того, как Тутуев увидел изрезанное лицо, он понял, что в гробу Стас Любимов. Володя замер. Голова закружилась, комок рвоты подкатил к горлу. Паровоз, едва сдержав тошноту, выбежал из квартиры. У подъезда выблевал так спешащую на свободу жижу. Жжение внутри утихло. Тутуев отер рот и пошел вверх по улице.
Что происходит? Васька умер, Стас в гробу, Сонька… Володя совсем забыл о Соне. Забыл о вдруг ожившей гирлянде, забыл о том, что в камере его ударило током, и после этого… Черт, после этого он был будто в бреду. Какие-то обрывочные воспоминания, словно короткометражные мультики, мелькали перед глазами. Следак… Нет. Это был не следователь. Его допрашивали. Да, его точно допрашивали.
«Шобаке шобачья шмерть», – вдруг всплыли поверх мультиков странные слова.
Володя встряхнул головой. Черт знает что! Ему вдруг захотелось выпить. Но сначала надо найти убежище, а уж потом думать о насыщении организма, успокоении нервов и перевоплощении в свинью. Только в свинском состоянии Паровоз сможет выключить эти мультики в голове.
* * *
Игорь не смог усидеть на месте и уже через полчаса выходил из машины у отдела. Через стекло посмотрел на дежурного, что-то рисующего или пишущего, и пошел к лестнице. Неудивительно, что отсюда сбежал преступник. Этот бультерьер на пенсии за разгадыванием сканвордов дальше собственного носа ничего не видит.
Савельев поднялся на второй этаж. Навстречу ему шел Иван Ильич Коржунов – друг дядьки и наставник Игоря. Когда Савельев начинал работать здесь, Иван Ильич не отходил от него ни на шаг. Это очень отрезвляло и не давало наломать дров.
– Здравствуйте, Иван Ильич, – поравнявшись с полковником, произнес Игорь.
Мужчина остановился и посмотрел на Савельева. Криво усмехнулся, подмигнул и пошел к лестнице. Игорь не смог вспомнить того дня, когда бы полковник Коржунов позволял себе такое вольготное поведение. Но за год твоего отсутствия могло ведь случиться всякое. Не так ли? Открывшаяся дверь кабинета Пришвина прервала беседу Савельева с самим собой.
– А, Игорек, заходи. Ты был прав, – проговорил опер и многозначительно посмотрел на Савельева.
– Я очень рад, что ты это оценил, но не мог бы ты уточнить, в каком случае я прав? Неужели ты о случае в третьем классе, когда я сказал тебе, что ты не перепрыгнешь эту долбаную карусель? Да нет, ты же это понял еще тогда, когда расквасил собственный нос. Может, ты о том, что я был прав, когда предупреждал не связываться с Анжелкой? Ах да, ты же это понял, когда она оставила тебя без штанов…
– Очень смешно, – произнес Пришвин. – Давай поржем вместо того, чтобы понять, какая хрень произошла у нас в отделе.
– Что произошло? – попытался проявить участие Савельев.
– Ну, во-первых, сбежал Тутуев…
– Слушай, не тяни, а?
– Ладно. Ты прав. В нем сидит какая-то хрень.
– А точнее?..
– Смотри.
И Костя достал диск. Вставил его в DVD-привод. Видео было наподобие того, из допросной. Черно-белые кадры шли один за другим без звука. И еще было одно совпадение. Наэлектризованный силуэт обрамлял тело Тутуева.
– Может, он святой? – в шутку предположил Пришвин, хотя им обоим было не до веселья.
Но то, что произошло дальше, не оставило в их умах ни намека на святость светящегося человека. Тутуев резко развернулся и набросился на конвоира с такой агрессией, что, глядя на это, отпадали все сомнения в его причастности к убийству рыжеволосой девушки. Но парень не бил и не душил противника. Он схватил солдата за грудки и начал трясти, будто хотел привлечь его внимание. Конвоир также поразил Игоря. Он вел себя, как испуганный мальчишка в руках отца-алкоголика. Человек в форме сопротивлялся, но как-то вяло. Он дрожал всем телом, будто его…
– Черт возьми, его бьет током! – воскликнул Игорь и отмотал назад.
Точно, конвоира начало трясти, как только его схватил Паровоз. Будто мужчина коснулся оголенного провода под напряжением. Потом светящаяся оболочка окутала обоих парней, вспышка – и камера погасла.
– И так у каждой камеры, – проговорил Костя и выключил компьютер.
– Где он? – спросил Савельев.
– Игорек, ты меня пугаешь. Я же сказал: Тутуев того, сбежал.
– Да нет же! Где этот конвоир?
* * *
Иван Ильич вошел в собственный кабинет, прикрыл дверь и направился к сейфу. Почему-то сегодня он вспомнил об этой штуковине. Полковник открыл металлическую дверь и достал продолговатый предмет, завернутый в мешковину. Сверток пролежал в сейфе десять лет. Десять долгих лет. Да и пролежал бы еще столько же, если бы… Коржунов попытался вспомнить, что произошло с ним, когда он шел по коридору. Он столкнулся с… Савельевым? Да, с Савельевым. Коржунов сел за стол и положил руки на сверток. Теперь Ивану Ильичу начало казаться, что этот предмет каким-то образом связан с Савельевым. Нет, не с самим Игорем, а с его…
– Фролов, – произнес полковник, встал и, подхватив со стола сверток, вышел из кабинета.
* * *
Игорь и Костя выбежали в коридор и понеслись к лестнице.
– Сурикова не видел? – крикнул Пришвин дежурному.
Полный мужчина отставил кружку и замотал головой. Набитый рот не дал ему произнести ни слова. Костя махнул на него рукой и побежал за Игорем. Дежурный так и остался сидеть, выпучив глаза. Он даже не заметил, что мимо со свертком в руках прошел полковник Коржунов. Дежурный мотнул головой, сбрасывая оцепенение, взял кружку и глотнул остывшего кофе.
Суриков сидел у кабинета Коржунова. В коридоре было безлюдно. Игорь даже обернулся. Ему ситуация показалась жуткой.
– Эй, Сурик! – позвал Пришвин и дернул парня за рукав.
Суриков дернулся, упал к ногам мужчин, еще раз дернулся и затих. Игорь посмотрел по сторонам и присел к человеку, лежащему у его ног. Попытался нащупать пульс, но безрезультатно.
– Камеры здесь тоже есть?
– Да.
– Надо просмотреть.
– Он что, умер?
– Да, – ответил Игорь и достал телефон. – Надо доктора вызвать. А ты давай пока за видео.
Савельев перевернул и осмотрел тело. На шее Сурикова был странный рубец, будто какой-то садист ножом вывел ему на коже рисунок. Больше никаких повреждений Игорь не увидел.
Дождавшись «Скорой», Савельев и Пришвин прошли в кабинет и включили компьютер. Молча просмотрели пленку из коридора.
– Ну, что скажешь? – спросил Пришвин у оторопевшего Савельева.
