– В первую очередь мне нужно убрать отсюда весь этот мусор.
Голова Джека Маккарти несколько раз дернулась в знак одобрения. Он направился к двери, но неожиданно остановился и еще раз посмотрел на газету, которая в это утро так испортила ему настроение.
– Как ты думаешь, эта Джефферс еще долго будет паразитировать на деле Крэйвена? – поморщившись, спросил он.
Марк Блэйкмур вспомнил свой недавний разговор с Энн и пожал плечами, демонстрируя свое полное равнодушие к теме разговора. Какой смысл усугублять и без того мрачное настроение шефа?
– Откуда мне знать? – ответил он вопросом на вопрос. – Я же не могу читать ее мысли.
Проворчав что-то невразумительное, Маккарти вышел из кабинета Блэйкмура, чувствуя приближение нового обострения язвы. Снова придется сидеть на одном молоке и отказаться от любимых сэндвичей с острым копченым мясом. Ну и черт с ними! Никто еще не доказал, что именно в жратве заключаются все прелести жизни.
Пока шеф отдела по расследованию убийств ковылял к выходу из здания, в офисе появилась Лоис Эккерли, с трудом удерживая в равновесии две чашки кофе и водруженную на них коробку с пончиками.
– Что случилось с Маккарти? – поинтересовалась она, осторожно опуская коробку на стол Марка. – Он так посмотрел на меня, что я чуть было чашки не уронила.
В этот момент ее взгляд упал на торчавшую из-под коробки газету, и она все поняла.
– А, Энн Джефферс, – глаза Лоис вопросительно уставились на партнера. – Ты знал об этом?
– Отчасти, – Марк снял крышечку с чашки и откусил кусок покрытого шоколадом пончика.
– И?.. – решила надавить на него Лоис, увидев, что он не намерен продолжать разговор. – И что?
Эккерли плюхнулась на стул и впилась в партнера взглядом, недвусмысленно дававшим понять, что либо он расскажет ей все, что знает, либо она будет истязать его расспросами похлеще его бывшей жены. Безошибочно уловив эту угрозу в глазах сотрудницы, Марк закрыл дверь кабинета и вкратце пересказал Лоис все события предыдущего дня.
– И что же ты думаешь по этому поводу? – заинтересованно спросила она, когда он закончил свой рассказ. – С этим покончено или нет?
Блэйкмур немного подумал, а потом решил прислушаться к своему чутью. Взяв в руки газету, он разорвал ее на узкие полоски и швырнул в корзину.
– Да, с этим покончено, – твердо промолвил он. – Дело закрыто, насколько я могу судить.
Когда он поднес ко рту чашку с кофе, его взгляд невольно упал на корзину для бумаг. Оттуда на него упрямо смотрели запечатленные на фотографии глаза Энн Джефферс.
...Ричард Крэйвен по-прежнему настаивал на своей невиновности и отвергал все предъявленные ему обвинения. Даже в то последнее утро он отрицал свою вину, а я никак не могла понять, какие мотивы лежат в основе столь очевидной лжи. Ведь он прекрасно знал, что через несколько часов его жизнь оборвется на электрическом стуле.
Может быть, он надеялся на то, что казнь будет в последнюю минуту отменена?
Вряд ли, так как, несмотря на огромные толпы противников смертной казни, собравшихся у здания тюрьмы, губернатор Коннектикута и суды высшей инстанции со всей решительностью заявили, что не допустят пересмотра дела.
На что же в таком случае рассчитывал Ричард Крэйвен, продолжая лгать мне?
Возможно, он просто пытался превратить меня в свою последнюю жертву, оставив наедине с вопросами, которые все еще остаются без ответа...
– Как она посмела написать подобную мерзость? – Голос Эдны Крэйвен охрип от гнева, а газета запрыгала в дрожащей руке. Она швырнула газету на кухонный стол и сжала кулаки. Это уж слишком! Когда же они угомонятся? Еще и двадцати четырех часов не прошло с тех пор, как Ричард, ее замечательный талантливый Ричард был жестоко убит, а эта дрянная Джефферс снова поливает его грязью, в который раз повторяя жуткие измышления, накопившиеся у нее за последние пять лет.
Горько. Ужасно горько. Эдна давно уже поняла, что Энн Джефферс когда-то была влюблена в Ричарда, а когда тот отверг ее наглые домогательства, безответная любовь тут же переросла в жгучую ненависть. Чем еще можно объяснить тот непреложный факт, что Энн Джефферс все эти годы преследовала ее сына с упорством, достойным лучшего применения? Почему она даже сейчас поливает его грязью? За последние годы Эдна отправила немало писем в редакцию "Сиэтл Геральд", протестуя против необоснованной клеветы на Ричарда, но редакция ни разу не ответила ей. Правда, однажды ее письмо появилось в газете, но Энн Джефферс тут же обрушила на нее такие грязные инсинуации, от которых волосы дыбом встали. В одной из своих статей она выдвинула предположение, что все поступки Ричарда якобы вытекают из особого характера его отношений с матерью. Эдна чуть в обморок не упала, когда прочитала эту белиберду. От одной мысли о том, что имела в виду Джефферс, Эдну мороз продирал по коже. Так опорочить чистую любовь между матерью и сыном...
Даже сейчас от воспоминания о той гадкой статье у Эдны закипала кровь в жилах. Она невольно бросила взгляд на своего второго сына, который сидел напротив нее.
– Рори!
Это имя каждый раз напоминало ей о ее любимом киноактере Рори Кэлхауне, в честь которого она и назвала младшего сына. Кэлхаун был необыкновенно красивым и сильным мужчиной в отличие от ее Рори. К сожалению, ее младший сын во всем пошел в отца – слабого и безвольного человека, оставившего Эдну на произвол судьбы после рождения Рори. Она осталась безутешной матерью-одиночкой, и только Ричард постоянно заботился о ней, помогая ухаживать за малышом, поддерживая порядок в доме и при этом получая прекрасные оценки в школе.
Ричард был гениальным мальчиком.
А Рори...
Эдна посмотрела на сына, и ее губы сжались от раздражения и разочарования. Рори спокойно поедал кашу, словно ничего страшного не произошло и его брат не был убит вчера этими негодяями. Да, именно убит, и неважно, что они там говорят и пишут. Пусть называют свое злодейство как угодно, но она-то хорошо знает, что его просто-напросто линчевали. В самых потаенных уголках ее сознания уже давно поселилась мысль, что Рори, родному брату Ричарда, на это совершенно наплевать, иначе он не посмел бы притащить сегодня утром в дом эту мерзкую газетенку.
– Ты слышишь меня? – повысила голос Эдна, еще сильнее поджав губы и гневно сверкнув глазами.
Рори Крэйвен поднял голову от спортивной страницы, продолжая пережевывать кашу. Эта старая сучка снова собирается пилить его до самого вечера. Никак она не может угомониться, черт бы ее побрал. Вот уже почти тридцать лет он пытается угодить ей, но все напрасно. А в последние два дня она вообще рехнулась на почве сострадания к своему любимому Ричарду. Рори специально взял на работе отгул, чтобы посидеть с матерью. Ей могли понадобиться его помощь и поддержка в такую минуту. Однако сейчас Рори уже понял, что напрасно пришел сюда. Вчера он весь день слушал ее бесконечные причитания по поводу смерти Ричарда – он был умным, он был талантливым, он был гениальным, он был просто замечательным сыном и так далее, и тому подобное. Рори старался не обращать внимания на весь этот бред, так как уже давно привык к нему и прекрасно понимал, что она хочет сказать. Вот и сейчас ее слова эхом отдавались в его сознании:
