– Неужели?
– Да, в одном из журналов привели длиннющий список… как-то они там ехидно выразились? Забыла. А, вот. Список его «не слишком удачливых пациентов».
– Значит, Тодд не был первым?
– Разумеется, нет. Но Берроуз умел прятать концы в воду. К тому же люди не слишком любят распространяться о своих неудачных пластических операциях, согласна?
Максин собрала журналы и сунула их в ящик прикроватного столика.
– Я гляжу, подобное чтиво тебе на пользу, – сказала она – Ты даже порозовела.
– Это от злости, – возразила Тэмми. – Весь этот дикий бред занятно читать, пока врут про других, а не про тебя.
– Значит, не приносить тебе новой порции?
– Нет, что ты, принеси обязательно. Надо знать, что они про меня напридумывали. Любопытно, как им удаюсь добыть мои фотографии. Да еще такие отвратительные. Особенно одна хороша. Там я похожа на перезрелую свеклу весом примерно в центнер.
Максин расхохоталась.
– Ну, ты уж слишком сурова к себе. Хотя фотография действительно дерьмовая. Думаю, они раздобыли ее у фотографа. Ты помнишь, кто тебя снимал?
– Конечно помню. Арни, кто ж еще. Прошлым летом.
– Да уж, наверняка из всех ваших семейных фотографий он выбрал самую неудачную. Впрочем, наплюй на своего дражайшего муженька. Он не лучше и не хуже, чем многие другие. Уж я-то много раз сталкивалась с подобными штуками. Когда речь идет о деньгах – пусть всего лишь о нескольких сотнях баксов, – люди готовы на все и при этом вовсе не считают себя подлецами. «Америка должна знать правду», – вот что они твердят в свое оправдание.
– Думаю, Арни обошелся без подобных громких фраз, – усмехнулась Тэмми. – У него были другие оправдания. Наверняка он сказал себе: «Я столько лет был женат на толстой корове, что заслужил вознаграждение. И теперь имею право заработать на ней немного денег». Или что-то вроде этого.
На этот раз Максин не рассмеялась; во взгляде ее мелькнула горечь.
– Мне очень жаль, что я принесла тебе эти дурацкие журналы, – вздохнула она. – Сейчас тебе не стоило их читать.
– Пожалуйста, не надо извиняться. Ты поступила совершенно правильно. На самом деле я ждала чего-то подобного. Кстати, что пишут о тебе? Или тебе неприятно об этом говорить?
– Почему же неприятно, – вновь испустила тяжелый вздох Максин. – Я человек закаленный, всякое про себя слыхала. Пишут, что я эксплуатировала Тодда. Вертела им, как хотела. Думала только о собственной выгоде и пренебрегала его интересами. И так далее, и тому подобное.
– И как ты к этому относишься?
– Иронически. Меня это уже не задевает. Привычка, знаешь ли. Меня в каких только грехах не обвиняли. Но когда Тодд был жив… – Максин внезапно осеклась и поднялась со стула. – Ладно, хватит об этом. Все равно мы не можем им помешать. Желтая пресса будет обливать нас грязью сколько угодно, и люди будут в это верить. Или не верить, если им так заблагорассудится. – Максин наклонилась и поцеловала Тэмми в щеку. – Думай только о своем здоровье. Доктор Зондл… Ведь его фамилия Зондл?
– По-моему, да.
– Странная фамилия. Похожа на название дешевого белого вина. Так вот, доктор, как бы там его ни звали, считает, что ты – поразительная пациентка. На это я ему сказала: «Я всегда знала, что Тэмми – поразительная».
Тэмми крепко сжала руку Максин.
– Спасибо тебе, Максин. Спасибо за все.
– Не благодари, – покачала та головой. – После того, что мы пережили вместе, нам надо держаться друг за друга. Ладно, до завтра, И еще, хочу тебя предупредить. Теперь, когда ты стала знаменитостью, медсестры и сиделки наверняка начнут засыпать тебя вопросами. А потом продавать твои ответы журналистам. Так что держи рот на замке. И не верь никому. Помни: самое искреннее участие может обернуться обманом.
Максин навещала Тэмми каждый день и всякий раз приносила новые журналы. Но как-то раз, недели через три после того, как Тэмми пришла в себя, Максин извлекла из сумки нечто более увесистое, чем глянцевые журналы.
– Помнишь нашего Нормана Мейлера?
– Детектива Руни?
– Его, паршивца. Правда, теперь он детектив в отставке, Мартин Рэй Руни. Так или иначе, он завершил свой труд, и нашелся подонок издатель, который счел его писанину пригодной для публикации и выпустил книгу со сверхъестественной скоростью – всего за три недели. Новоиспеченный шедевр перед тобой.
– О господи!
– Взгляни. Вот оно, создание коповского пера. Так сказать, во всей красе и славе.
Книга была невелика – не более трехсот страниц толщиной, – однако недостаток объема щедро возмещался бьющей в глаза амбициозностью. На спинке обложки сообщалось, что ни один из голливудских триллеров не идет в сравнение с рассказанной здесь историей. На лицевой стороне красовалась фотография дома в каньоне Холодных Сердец, а над ним, меж облаками, парил демон.
– Этот гад утверждает, что я, ты и женщина по имени Катя Лупеску действовали заодно, – сообщила Максин. – Как три ведьмы из «Макбета».
– Ты хочешь сказать, что уже прочитала это?
– Так, пролистала. Кстати говоря, не самая плохая книга из тех, что попадали мне в руки. И наши имена написаны правильно. Что же касается всего прочего… Господи боже! Даже не знаю, как тебе это описать. Какая-то мешанина из заплесневелых голливудских мифов, параллелей с делом Мэнсона и зануднейших описаний детективного расследования. Главная фишка состоит в том, что все мы, по убеждению проницательного автора, участники заговора.
– Какого еще заговора?
– Вот этого наш милейший коп не объясняет. Утверждает только, что Тодд узнал о заговоре и был убит. Такая же участь постигла официанта Джоя и Гарри Эппштадта. Правда, насчет последнего он замечает, что у многих в Голливуде были причины желать его смерти.
– Я и не знала, что книгу можно выпустить так быстро. А главное, так быстро написать.
– Дурное дело не хитрое. А ты можешь себе представить, что Руни уже получил за нее аванс в двести пятьдесят тысяч долларов? Неплохо этот мерзавец на нас нажился, правда?
Тэмми взяла книгу – которая называлась «Адский каньон» – и принялась медленно ее листать.
– Ты не знаешь, ему удалось поговорить с Арни?
– При беглом просмотре славное имя Арни мне не встретилось. Но может, я что-то пропустила.
– О, да тут и картинки есть, – заметила Тэмми.
Действительно, в середине книги была помещена небольшая подборка фотографий. Вероятно, Руни – или тому, кто на него работал, – пришлось приложить немало усилий, чтобы добыть эти снимки из архивов любителей немого кино. На одном из них была изображена Катя Люпи в вечернем платье, столь прозрачном, что оно казалось сделанным из воздуха. Другая запечатлела целую группу – Катя, Мэри Пикфорд, Дуглас Фэрбенкс, Теда Бара, Рамон Наварро и множество прочих знаменитостей на пикнике в саду, в каньоне Холодных Сердец. На заднем плане, отделенный от Кати несколькими рядами улыбающихся гостей, стоял Виллем Зеффер.
