Лицо Флегга стало очень спокойным.
— Хорошо, пристрели одного из нас, Ллойд, — сказал он. — Я вызволил тебя из тюрьмы, когда ты умирал от голода. А такие парни, как он, хотят запихнуть тебя обратно. Маленькие человечки, которые много говорят.
Ллойд сказал:
— Мистер, вам меня не одурачить. Рэнди Флегг говорит правду.
— Но он лжет. И ты знаешь, что он лжет.
— Он сказал мне больше правды, чем кто бы то ни было за всю мою вшивую жизнь, — сказал Ллойд и трижды выстрелил в Глена. Глена отбросило назад и изогнуло, как тряпичную куклу. Кровь хлестнула из ран. Он ударился о койку, тело его подскочило и скатилось на пол. Он с трудом приподнялся на одном локте. — Все в порядке, мистер Хенрид! — прошептал он. — Вас нельзя за это винить.
— ЗАТКНИСЬ, СТАРЫЙ БОЛТУН! — закричал Ллойд. Он выстрелил еще раз, и лицо Глена Бэйтмена исчезло. Еще раз — и тело безжизненно подпрыгнуло. И еще раз. Ллойд плакал. Слезы катились по его сердитому, загорелому лицу. Он вспоминал кролика, который съел свои собственные лапы. Он вспоминал Поука и людей из «Конни». Он вспоминал Джорджа, которому они залепили рот скотчем. Он вспоминал тюрьму Феникса, крысу и Траска. Он вспоминал, как нога Траска показалась ему кентуккийской жареной курицей. Он снова спустил курок, но револьвер только щелкнул.
— Хорошо, — мягко сказал Флегг. — Хорошо. Отличная работа, Ллойд. Отличная работа.
Ллойд уронил револьвер на пол и отшатнулся от Флегга.
— Не прикасайся ко мне! — закричал он. — Я не ради тебя это сделал!
— Нет, ради меня, — нежно сказал Флегг. — Ты можешь думать иначе, но на самом деле это так. — Он протянул руку и сжал черный камень на шее у Ллойда. Когда он снова разжал руку, камня уже не было. На его месте висел маленький серебряный ключ.
— Кажется, я тебе обещал его, — сказал темный человек. — В другой тюрьме. Он лгал… а я держу свое слово, не так ли, Ллойд?
— Да.
— Другие уходят или собираются уходить. Я знаю, кто они. Я знаю все имена. Уитни… Кен… Дженни… о да, я знаю все имена.
— Тогда почему же вы…
— Почему я не положу этому конец, так? Я не знаю. Может быть, лучше, чтобы они ушли. Но ты, Ллойд… Ты мой преданный и верный слуга, правда?
— Да, — прошептал Ллойд. — Да. Наверное, это так.
— Без меня ты был бы способен только на мелкие проделки, даже если сумел бы выбраться из тюрьмы.
— Да.
— Этот парень Лаудер знал об этом. Он знал, что я могу сделать его сильнее. Выше. Вот почему он шел ко мне. Но он был слишком переполнен мыслями… слишком переполнен… — На лице его появилось недоумение, и он неожиданно стал выглядеть гораздо старше. Потом он махнул рукой, и улыбка снова расцвела у него на губах. — Возможно, дела действительно идут плохо. Возможно, это так, по причине, которую даже я не могу понять… но у старого волшебника есть еще в запасе несколько фокусов, Ллойд. Один или два. А теперь слушай меня. Мы не должны терять времени, если хотим остановить этот… этот кризис доверия. Если мы хотим убить его в зародыше. Завтра мы разберемся с Андервудом и Брентнером. А теперь слушай меня внимательно…
Ллойд лег в постель только после полуночи, а заснул уже под утро. Он говорил с Рэт-Меном. Он говорил с Полом Берлсоном. С Барри Дорганом, который согласился с тем, что распоряжение темного человека может — и должно быть — выполнено до рассвета. На парадной лужайке перед входом в «Гранд-Отель» в десять часов вечера началось строительство. Там работала бригада из десяти человек, вооруженная сварочными аппаратами, молотками и хорошим запасом стальных труб. Они сваривали трубы на двух автоплатформах напротив фонтана. Зрелище сварки вскоре привлекло целую толпу.
— Смотри, мама-Энджи! — закричал Динни. — Фейерверк!
— Да, но все хорошие мальчики в это время уже ложатся в постельку.
— Энджи Хиршфилд уводила ребенка в сторону, и сердце ее было охвачено тайным страхом того, что творится что-то ужасное, возможно, даже более ужасное, чем супергрипп.
— Хочу посмотреть! Хочу посмотреть на искорки! — вопил Динни, но она быстро увела его прочь.
Джули Лори подошла к Рэт-Мену — единственному парню, который казался ей слишком жутким, чтобы спать с ним… — ну, разве что в случае крайней нужды. Его черная кожа мерцала в бело-голубом сверкании сварочных аппаратов. Он был одет как пират — широкие шелковые штаны, красный пояс и ожерелье из серебряных долларов на жилистой шее.
— Что тут творится, Рэтти? — спросила она.
— Рэт-Мен ничего не знает, дорогая, но он предполагает. Да уж, это точно. Похоже, завтра предстоит черная работа, очень черная. Не хочешь на минутку отойти с Рэтти в сторонку, дорогуша?
— Может быть, — сказала Джули, — но только если ты знаешь, что тут происходит.
— Завтра весь Вегас будет об этом знать, — сказал Рэтти. — Пошли с Рэтти, дорогуша, и он покажет тебе одну забавную штуку.
Но Джули, к великому неудовольствию Рэт-Мена, ускользнула прочь.
Когда Ллойд наконец заснул, работа была закончена, и толпа разошлась. На каждой из автоплатформ стояло по большой клетке. Справа и слева в каждой клетке были оставлены квадратные отверстия. Неподалеку стояли четыре машины с буксирными крюками. К каждому крюку была прикреплена тяжелая стальная цепь. Цепи змеились по лужайке перед «Гранд-Отелем», и каждая заканчивалась как раз у одного из четырех квадратных отверстий в клетках.
К концу каждой цепи был прикреплен стальной наручник.
Утром тридцатого сентября Ларри услышал звук открывающейся двери в дальнем конце коридора. Послышались быстро приближавшиеся шаги. Ларри лежал на тюремной койке и (думал? молился?) Это было одно и то же. Но что бы это ни было, застарелая рана внутри него наконец-то зажила, и он пребывал в мире с самим собой. Он ощутил, как два человека, которыми он был всю свою жизнь — реальный и идеальный, — слились в единое живое существо. Такой Ларри понравился бы своей матери. И Рите Блэкмор. Уэйну Стаки никогда бы не пришлось открывать такому Ларри глаза на ситуацию. Даже специалисту по оральной гигиене такой Ларри вполне мог бы приглянуться.
«Скоро я умру. Если есть Бог — а я начинаю думать, что Он есть, — то это Его воля. Мы умрем, и каким-то образом благодаря нашей смерти всему этому настанет конец.»
Он подозревал, что Глен Бэйтмен уже умер. Вчера из соседнего крыла до него донесся звук выстрелов. Именно в том направлении и уводили Глена. Ну что ж, он был стар, и его мучил артрит, а что бы там Флегг ни заготовил для них на сегодняшнее утро, вряд ли приходится ждать чего-нибудь приятного.
