— Просто сегодня ты умрешь, — прыснула девушка, как-то странно махнув рукой. В животе Гоши что-то неприятно кольнуло.
— Как это? — улыбаясь, спросил Гоша, решив, что шутка, в общем, неудачная. Нелли потянула руку вверх, и в этот же момент внутренности молодого человека пронзила острая боль, будто кишки затянули в морской узел. Он защитил руками живот.
Нелли мягко, по-кошачьи шагнула назад.
Гоша неверяще смотрел на ладони. Они были красными. Он охнул, посмотрел вниз, и от увиденного ему стало дурно. Кишки. Его кишки, они бесформенным мешком вывалились из распоротого живота, как помои из лопнувшего пакета, который несут выкидывать в мусоропровод.
— Почему? — слабеющим голосом произнес он. Неуклюже качнулся в сторону, теряя равновесие, но на ногах удержался.
— По кочану. И по попе палкой, Гоша, — с некоторым сожалением сказала девушка. Она вытерла об лопух свое оружие — охотничий нож «Шершень». Гоша успел заметить, что перед этим с зазубренного лезвия упала капля крови. Его крови. — Не хочешь поцеловаться, малыш? — шепотом спросила она. — Поцелуй смерти, на прощание, ты как?
Ничего не видя перед собой, бомж, шатаясь, вышел на злополучную тропинку и побрел налево, в сторону приемного пункта.
Девушка проводила его спокойным взглядом, затем вытащила из нагрудного кармана крошечный мобильный телефон и набрала чей-то номер.
— Да. Ага, идет к вам, — сказала она кому-то.
«В обход. Нужно было идти в обход, — стучало в голове Гоши. Господи, какой же он кретин, что не послушался Саныча… — Быстрее, вызвать «Скорую»…» Он быстро терял силы и знал — еще немного, и он упадет. А падать никак нельзя… Ему казалось, будто внутри него кто-то безжалостно скручивает стальную проволоку, туго перетягивая печень, селезенку, добираясь до сердца. Горячая кровь струилась между пальцев, внутренности почти полностью вывалились наружу, и молодой человек старательно поддерживал их руками.
В штанах неожиданно появился теплый блин, и Гоша не сразу сообразил, что его организм проблему с перегруженным кишечником решил самостоятельно. Перед глазами сгущался розовый туман, но он все же разглядел, что на тропинке кто-то лежит. Сделав еще два шага, Гоша споткнулся и упал на колени. От удара клубок кишок не удержался на руках и упал в грязь, прямо перед ним.
Он узнал лежащего. Это был Саныч. Узнал по одежде, потому что вместо лица увидел красное тесто.
— А-а-а-а-аааааааааа!!! — не своим голосом заорал Георгий Семенович и повалился на труп своего друга. Через мгновение он умер.
Вскоре из зарослей показалась мужская фигура, за ней еще три. Откуда-то появилась девушка, назвавшаяся Нелли. Она брезгливо пнула носочком дорогой туфельки мертвое тело Гоши. Ее лицо выражало отвращение.
Один из молодых людей присел и проверил пульс Гоши. Затем поднялся и удовлетворенно кивнул. Все так же, не говоря ни слова, они исчезли. Незаметно и бесшумно, как призраки.
Трупы обнаружили только через два дня. На страшную находку наткнулся мужчина, который искал свою собаку. Его французский бульдог, которого он выгуливал, внезапно погнался за дворовой кошкой, а та бросилась к свалке. Вот так, предельно просто. Приехавшие по вызову сотрудники милиции взяли у мужчины объяснение и, закурив, стали ждать труповозку. Приближаться к начинающим разлагаться трупам они не спешили — к специфическому запаху помойки от их одежды примешивался стойкий аромат фекалий. Только после того, как мертвые тела без особых церемоний были заброшены в труповозку, мужчину отпустили. Проходя мимо куривших сержантов, он краем уха услышал, как один из них обронил какую-то фразу, из которой он расслышал только что-то по поводу тенденции.
— Две «Сибирские короны», один «Туборг» 0,33, двести грамм «Флагмана», соки — томатный и абрикосовый… Так… Еще — 500 грамм креветок, маринованные шампиньоны и один жюльен.
— Что-нибудь еще?
— Пока все, — среднего роста молодой человек со светлыми волосами широко улыбнулся, и официантка не могла не улыбнуться в ответ. Захлопнув блокнот, она ушла выполнять заказ. От взгляда блондина не ускользнуло, что обратно она шла, нарочито виляя бедрами.
— Что, Гюрза, опять на сок перешел? — спросил его широкоплечий крепыш, для которого была заказана водка.
— Перешел… Позавчера выпил пива, потом всю ночь размышлял, чем отличается диарея от поноса.
Раздался негромкий смех. Блондин тоже усмехнулся, однако его глаза напоминали две хрустальные льдинки.
— Это плохо, Гюрза. Значит, печень пошаливает, — произнес третий юноша. У него были длинные темные волосы, собранные в хвост. Он вытащил пачку и, обнаружив, что последняя сигарета переломлена пополам, обратился к сидящей рядом девушке:
— Любимая, у тебя еще осталось чем травиться?
Та утвердительно кивнула и протянула ему пачку «Парламента». Длинноволосый юноша выбрал сигарету и с наслаждением затянулся.
— Алекс, твои сегодня дома? — поинтересовалась девушка.
Тот выпустил дым и отрицательно покачал головой.
— Все в силе, — он бросил взгляд на блондина. — Гюрза, подбросишь?
Блондин молча кивнул.
Пока молодые люди лениво перебрасывались фразами, официантка принесла заказ.
Алекс поднял бокал с пивом. Лицо его было скорбно-торжественное, как у священника, принимающего исповедь у приговоренного к смерти грешника.
— Уважаемые коллеги, предлагаю тост за медицину. И успешно проведенную операцию, в частности.
Все выпили, не чокаясь. Жуля, широкоплечий крепыш, выдохнув, опрокинул себе в глотку рюмку водки, слегка сморщился, после чего набросился на шампиньоны.
— Как твои успехи в техникуме? — спросил у него блондин.
— Как в самолете. Тошнит, а блевануть не могу, — торопливо прожевывая грибы, отозвался Жуля и хохотнул, радуясь удачной шутке. Впрочем, сидящих ребят она не особо обрадовала, девушка даже скривила губки.
— А точнее?
— Гюрза, чего привязался? — недовольно произнес Жуля. Он вытер рот и полез за сигаретами.
— Потому что я тут кое-что узнал. Тебя ведь выперли. Так? — юноша в упор смотрел своими глазами-льдинками на Жулю. На мгновение тот смутился, но быстро взял себя в руки.
— Ну выперли. А ты откуда знаешь? — он с вызовом посмотрел на блондина.
— Птичка напела. Выкладывай.
— Что?
— Все выкладывай, за что и как.
Жуля закурил, не спеша убрал пачку в карман. Рукав футболки задрался, обнажая накачанный бицепс, который опоясывала цветная татуировка в виде затейливого орнамента с вкрапленным словом «BULLY» [1]. Надпись была исполнена готическим шрифтом, и прочитать ее с первого раза удавалось не всем.
— Препод там один… Чмо педальное, затрахал уже, жизни никакой… Грозился декану докладную накатать, — лицо юноши из туповато-безразличного стало злым. — А потом вызвал и говорит: «Не могу понять, Андрей Витальевич, какого это хера вы тратите свое драгоценное время в нашем учебном заведении?»
— Ну а ты? — подал голос Алекс.
— А чего я? Я ему, типа: «Понимаете, Дмитрий там какой-то Борисыч, очень, типа, хочу строить мосты и все такое». Он смотрит на меня так жалостливо, будто я шизофреник какой, и говорит: «Очень жаль, Андрей Витальевич, но ваши знания у нас ни х… не прокатят…»
— Что, так и сказал? — не поверил Алекс, отхлебнув пива.
— Ну, типа того. — Жуля взял креветку, содрал с нее панцирь и ловко закинул ее в рот. — Сказал, что он не пустил бы гусей через мост, который бы спроектировал я.
Он наполнил рюмку из запотевшего графина.
— Ну, и дальше? — В голосе блондина проскользнули нетерпеливые нотки.
— Короче, он мне предложил валить из технаря. Я стою, совершенно офигевший, смотрю на него, а он как ни в чем не бывало: «Что-то непонятно? Вы что-то хотите, Андрей Витальевич?» И улыбается, слащаво так, гнида! Ну, я не выдержал и говорю: «Да, Дмитрий как вас там Хреныч, я кое-что хочу. Я хочу поехать к своей бабушке в деревню, целую неделю жрать там самогон, плясать на дискотеке в местном ДК с толстыми доярками и не мыться при этом, а потом приехать к вам, снять трусы и дать вам понюхать свою писю…»
Последнее слово Жули заглушил смех, даже девушка захихикала, прикрывая рот ладошкой. Довольный произведенным впечатлением, Жуля глупо улыбался, продолжая поглощать дымящиеся креветки. Не смеялся один лишь блондин, которого называли Гюрзой.
Когда все угомонились, он наклонился поближе к Жуле и сказал:
— Очень остроумно. А что ты собираешься делать дальше, Жуля?
Юноша беспечно повел плечом.
— Там видно будет. Авось найду какую-нибудь работенку.
— Какую? — холодно улыбнулся блондин. — Дворником? Расклейщиком объявлений?
— Да что ты прицепился, Гюрза? — вдруг разозлился Жуля. Его кругловатое лицо снова стало злым, маленькие глазки недобро сощурились. — В армии я отколбасился, ну подумаешь, не вышло с технарем… Да и не нравилось мне там никогда. Я сам разберусь, не лезь в мои дела.
