он выбрал неверный путь самоутверждения и совершенствования, он бы только рассмеялся в ответ. Его всё устраивало. Днём на работе кипел от злости один Соколов, а вечером дома другой такой же корчился на полу и жалобно скулил, вымаливая прощение. Этот, вымышленный Денис Евгеньевич, теперь был для Марка более реальным, чем тот, настоящий. Так жить было просто и удобно.
Марк забыл об одном — тульпы учатся. У них своё, особое сознание, позволяющее познавать мир. Они — часть своего создателя, и потому понимают его лучше, чем самые близкие люди. И чтобы стать ещё ближе к хозяину, привязать себя к нему всецело, вымышленные существа досконально изучают душу того, кто их создал.
Созданная Марком тульпа тоже училась. Поначалу вымышленный Соколов испытывал только страх и раболепие, но со временем обрёл понимание, что создатель ведёт себя так исключительно от осознания собственной ничтожности и бессилия. Увы, эта тульпа не видела ничего, кроме ненависти, ярости и презрения, потому и не могла выбрать иной путь, чтобы защитить себя.
Однажды вечером Марк вернулся с работы в хорошем расположении духа — его повысили. В условиях жёсткого правления Соколова это было большим достижением. По такому поводу Марк собирался по приходу домой просто дать тульпе пинок под зад, не тратя время на долгие обличительные речи — не мог же он проделать такое на работе с настоящим Соколовым. Предполагалось, что в ответ вымышленный Соколов должен исторгнуть из себя порцию благодарного подобострастия, что станет превосходным завершением этого чудесного дня…
Безмолвная тульпа ответила волной ярости такой силы, что у Марка на голове зашевелились волосы. Паника длилась всего несколько мгновений, но этого хватило, чтобы фантом утвердился в правильности выбранного пути и продолжил атаку.
Ни звука. Ни шороха. Абсолютная тишина в пустой квартире, где, казалось, даже стены источают ненависть к своему хозяину. Воздух стал густым, как кисель. Когда Марк справился с собой и попытался взять ситуацию под контроль, было уже поздно — тульпа окончательно вышла из подчинения. Созданная безмолвной, она давила на него со всех сторон тем, что давал ей создатель с самого первого дня. Вся злоба, весь гнев — всё накопленное вылилось сразу.
Полицию в тот вечер вызвали соседи, по звукам определив, что в квартире Марка происходит, как минимум, драка. Выбившие дверь хранители правопорядка обнаружили хозяина жилища истошно орущим, крушащим мебель и швыряющим всё, что попадало под руку, в одному ему видимого противника. Марк наотрез отказывался успокаиваться и требовал, чтобы его от кого-то защитили, а потом попытался удрать, но полицейские оказались шустрее — скрутили нарушителя общественного порядка и вызвали спецбригаду медиков, потому что картина была ясна.
***
Марк не учёл ещё одного — избавиться от тульпы намного сложнее, чем её создать. Нужна помощь, нужен целый ритуал… Он читал об этом когда-то, но выбросил из головы, потому что собирался до конца своих дней наслаждаться сладким чувством свершившегося возмездия. Увы, в четырёх стенах изолятора для буйных, в объятиях смирительной рубашки, ритуал не проведёшь, да и помощи ждать неоткуда. Разве что санитар покивает сочувственно, проверяя, крепко ли спеленат страдалец.
Теперь Марк понимал — тот, настоящий Соколов был ангелом по сравнению с этим, вымышленным. Тот был человеком, который наверняка умел не только орать и командовать, но и любить, сострадать, прощать.
Сгусток энергии, запертый в четырёх стенах вместе с Марком, умел только ненавидеть. Внешне он выглядел точь в точь как Соколов, но в остальном… В остальном это был сам Марк — такой, каким на протяжении долгих месяцев его видела тульпа.
Иногда, когда фантому на какое-то время надоедало мучить своего создателя, Марк размышлял о том, как докатился до нынешнего своего состояния. Ему некого было винить. Увольнение, пени по кредиту — это можно было пережить, но он не захотел. Он хотел показать Соколову, что представляет из себя на самом деле, но… Он показал себя самому себе, и зрелище это было ужасающим. Долгим, мучительным и беспощадным.
