последовало тихое по ту сторону двери. “И что мне делать? Если не отстанет, беребужу всех тут нахрен”.
— Ты задрал. Входи. Только тихо. Родители у меня дома спят.
— Это я понял, брат.
“Не называй меня братом!”, вот что хотел ответить Ричард. Но все, как назло, храпят.
Оллскоп прошёл через порог, снял свои поношенные кроссовки, которым три года от приобретения, и поставил, как положено, на подставку. Сразу видно — чужак в доме. Его обувь существенно отличалась от семьи Ричарда: грязная и просящая есть.
— Где у тебя комната? — бестактно начал Вася, будто отыгрывая роль злоумышленника.
— Наверху…
— Погнали! — произнёс шёпотом.
Тогда, на прошлых дней, этот тип по-похабски с ним относился… Стоит ли ему доверять? “Что он задумал? Он слишком самоуверенно хочет со мной поговорить. Что ему нужно? Он хочет меня убить. Инициировать самоубийство меня и обокрасть всю мою семью?”. Но тут дверь в комнату Ричарда отворилась, и Оллскоп скинул свою куртку на пол. Дэвис свою повесил ещё на первом этаже.
— Смотри!
В руках он перед собой держал обыкновенную тетрадь. Судя по всему, он её как раз таки и прятал в куртке. Василий её раскрыл. На форзаце (салатовой части) внизу справа маленьким почерком располагалась еле заметная надпись. На другой стороне тетради простирались бледно-голубые линии. Уж что-что, а напечатали стопудово их давно.
— Ты хочешь, чтобы я тебе проект сделал? А что же ещё ты хоч…
— Да нет же! — он указал своим неотёсанным пальцем на пометку. Ричард её с первого раза не заметил. — Читай!
Дэвису пришлось наклониться к “эпиграфу” в салатовой части. Он начал водить пальцем и произносить по слогам написанное.
— Мы-ш-ле-ни-е… б… Это б? — Ричард откинул голову в сторону.
— Да.
— Ага. Хорошо. Получается мышление бух… ты?
— ЛА!
— Не ори, дебил, — сказал Ричард и не изменяя себе, треснул его по башке. Странности вновь продолжаются. Оллскоп не сопротивляется. — Выходит, мышление бухла?
— Да.
Повисла тишина. Ричард готовил слова.
— Слушай, похоже на реферат. Не желаешь пойти прочь? — сказал он, чуть улыбаясь. Ответ убил.
— Как ты узнал, что я хочу стать писателем?
Олсскоп прихватился за пижаму Дэвиса.
— Отцепись от меня! Хватит ко всем вещам подходить своеобразно! От тебя что угодно можно ожидать! Мне страшно!
— Прости пожалуйста, — Вася сел на кровать Ричарда.
“Он как будто назло всё исполняет! Скоро и моя точка терпения перевалит за максимум”. И тогда Дэвису будет абсолютно пофиг на родителей. Хозяин дома сел на стул рядом с ним. Закинул ногу на ногу, чтобы поубавить тревожность. Оллскоп выводил одной только выходкой. Ну ты посмотри на него! Абсолютно ведёт себя как дома. “Как будто это я у него в гостях!”. Тяжело вздохнув, Ричард начал свою речь:
— Всё началось с того, как ко мне стали приходить некие вещие сны. Причём они навещали меня в самых неподходящих моментах. Иными словами, точно не в то время, когда я собственно, ложился спать. Совсем недавно, в тот день, когда вы толпой нас избили, мы после уроков пошли к фонтану. Оттуда, во внутреннем дворе школы я увидел человека, стоящим за окном кабинета математики. Его отнюдь не было слышно. Однако слова, что произносил человек, впивались мне не то что в уши. В мозг.
— И что же он тебе такого сказал?
— То, что ты писатель. И всё, что совершил с нами, как я понял — было не специально.
Глаза Оллскопа забегали, а Дэвис продолжал свою речь:
— Я в его слова, естественно, не поверил. Что самое примечательное, помню тот момент, когда мои подруги в это время смотрели на этого господина. Однако это была какая-то галлюцинация, то-ли от принесённой тобой и твоей шайкой боли, то-ли от жёсткого переживания, сильно в тот день отличающегося от обычного. В реальности же я лежал, облокотившись к фонтану. Девочки мне заявили, что пульс у меня, когда находился в отключке, отсутствовал. Ещё была ночь, а не день, который плавно перекатывался в закат.
Васин взгляд покосился на пол. А именно в одну точку. Улыбка спала с его лица. Ричард продолжал:
— Но, разумеется, я этот бред благополучно забыл. Наступают каникулы, а именно суббота… там я теряю сознание при виде этого Мистера, глядя через своё окно на улицу. Удивительным образом, приход в этот раз был меньше по продолжительности, зато ярче по выразительности! Лицо Мистера Белого преобразовалось в твоё ВАСЬ! Он говорил: НЕ ЗАБЫЛ ЛИ ТЫ ПРО МЕНЯ?!?
Оллскоп молчал. Ричард продолжил:
— Ещё этот ужасный сон! Тогда я вместе с подругами заснул в своём доме. Дело в том, что родители должны заявиться только вечером, а одному мне спать в своём помещении было как-то не по себе. Особенно после этих приходов. Честно, я бы повесился из-за своих же мыслей. Они очень навязчивые главным образом тогда были. И ты знаешь, что я увидел?
Оллскоп молчал. Всё та же поникнутая голова удерживала курс на пол.
— Эй, ты чего? — Ричард встал со стула, который оставили прошлые соседи и сел на кровать, опуская руку на плечо Васи. Ты куда загляделся, чувак? — Половые трещины прикрывал зелёный ворсовый ковёр. — Очень сильно понравился? Смотри, у меня пижама такого же цвета! Ау! На меня гляди!
Оллскоп медленно повернул голову. Его глаза наполнились слезами. У Дэвиса застыла кровь в жилах. Невозможно предугадать следующее действие подобной верзилы.
— Ты чег…
— Ричи… — прервал его Вася. Он шмыгал носом. — Как ты нас все восемь классов терпишь, при этом не теряя энтузиазма? Что с тобой не так?
— Да ну что ты. Когда есть друзья, совершенно о плохом не задумываешься, — зачем-то бросил откровенную фразу Дэвис. Ему стало не по себе. “Вот я и раскрыл все карты. Оллскоп умеет выуживать информацию”.
Резкий рывок. Ричард поглощён целиком руками Васька.
— Прости, пожалуйста! Я только сейчас понял, насколько невыносимо терпеть все эти насмешки и издевательства. Я думал, вы слабые, чтобы дать отпор, а оказывается, вы сильнее всего нашего класса вместе взятых. У вас непорочная честь!
Речь произнесена настолько тупо, что верить в искренность становилось тяжеловато. “Может, он просто не умеет выражать своих чувств? Врят-ли в их шайке принято извиняться. Это у них по-любому считалось признаком слабости”.
— Чувак, ты крут. — произнёс Ричард. — Показать свои слабости тому, над кем издевался все восемь лет: мужской поступок.
— Правда?
Дэвис кивнул. Мальчик не был похож на обидевшегося. Некая лёгкость оставалась в его теле. “Неужели он живёт без грехов? Иначе так себя ощущать… это кем нужно быть?”, — подумал Оллскоп. Он снова начал листать свою полую
