— Пожалуй, для меня это самое ужасное воспоминание, — признался он мне, когда мы сидели на его крыльце и пили пиво. Уже в октябре, солнце еще согревало лица, но мы оба надели свитера. — Вы же знаете, как высоко расположено сиденье на этой модели грузовиков?
Я кивнул.
— Так вот, она подняла голову, вытаращившись на меня, и солнце било ей прямо в лицо. Я еще отметил, какая же она старая. Помнится, подумал: «Господи, если я не смогу остановиться, она сейчас разобьется, как фарфоровая статуэтка». Но на самом деле старики куда крепче молодых. Тут они многим могут дать фору. Посмотрите, как все обернулось. Обе старушки до сих пор живы, а ваша жена…
Тут он замолчал, густо покраснев, словно мальчуган на школьном дворе, которого осмеяли девчонки, увидев, что у него не застегнута ширинка. Комичное, конечно, зрелище, но я не позволил себе даже улыбнуться, чтобы окончательно не смущать его.
— Мистер Нунэн, извините, пожалуйста. Язык у меня ну просто без костей.
— Все нормально, — заверил я его. — Во всяком случае, худшее я уже пережил. — В этом я, конечно, солгал, но зато мы вернулись к интересующей меня теме.
— Короче, мы столкнулись. Заскрежетало железо — прогнулась дверца со стороны водителя «тойоты», зазвенело разбитое стекло. Меня швырнуло на рулевое колесо с такой силой, что я потом с неделю не мог глубоко вдохнуть. И здесь образовался здоровенный синяк. — Он указал на грудь пониже ключицы. — Крепко приложился головой к ветровому стеклу, но оно не разбилось, а я отделался лишь шишкой. Кровь не потекла, даже голова не болела. Моя жена говорит, все потому, что у меня очень крепкий череп. Я увидел, что женщину, сидевшую за рулем «тойоты», бросило в зазор между передними сидениями. Когда наши автомобили наконец остановились, сцепившись посреди мостовой, я вылез из кабины посмотреть, сильно ли досталось старушкам. Честно говоря, я думал, что они обе уже мертвы. Но они не только не умерли, но даже не потеряли сознание, хотя миссис Эстерлинг сломала три ребра и вывихнула бедро. Миссис Дорси — она сидела на пассажирском сиденье, а удар пришелся на водительскую половину — отделалась легким сотрясением мозга: ее ударило головой о боковое стекло.
Моя жена, Джоанна Арлен, родом из города Морлена, штат Массачусетс, лицезрела все это, стоя у аптеки. Сумка висела у нее на плече, пакет с покупками она держала в руке. Как и Билл Фрейкер она, должно быть, подумала, что сидящие в «тойоте» погибли или получили серьезные увечья. В застывшем жарком воздухе скрежет столкновения прогремел, как выстрел из гаубицы. Да еще зазвенело бьющееся стекло. Автомобили застыли посреди Джексон-стрит. Грязный оранжевый грузовичок навис над светло-синей «тойотой», как воинственный родитель над проштрафившимся ребенком.
Джоанна побежала через автостоянку к шоссе. Как и многие другие. Одна из них, мисс Джилл Данбэрри, в момент столкновения разглядывала витрины «Рэдио-шэка». Вроде бы она помнила, как пробегала мимо Джоанны. Во всяком случае, в голове у нее отложилось, что она пробегала мимо женщины в желтых слаксах. К тому времени миссис Эстерлинг уже кричала, что ей очень больно, им обеим очень больно, и когда же, наконец, помогут ей и ее подруге Ирен.
Пробежав полстоянки, моя жена упала неподалеку от газетных автоматов. Сумка осталась у нее на плече, а пакет выскользнул из руки и из него наполовину вывалился ингалятор. Вторая покупка так и осталась в пакете.
Никто не заметил женщину, лежащую на асфальте рядом с газетными автоматами. В центре внимания, естественно, оказались столкнувшиеся автомобили, кричащие женщины, лужа вытекшей из радиатора грузовичка смеси воды и антифриза («Это бензин! — крикнул приемщик фотолаборатории всем, кто хотел его слушать. — Это бензин! Будьте осторожны, друзья, как бы он не взорвался!»). Я полагаю, один или двое спешащих на помощь старушкам даже перепрыгнули через мою жену, полагая, что та просто лишилась чувств. Учитывая, что в тот день температура на солнцепеке зашкалила за сорок, нельзя счесть подобное предложение алогичным.
Десятка два прохожих уже столпились на месте аварии, еще с десяток спешили от Стофорд Парк, где проходил бейсбольный матч. Как я представляю себе, в эти минуты говорились все те слова, которые обычно произносятся в подобных ситуациях. Все суетились. Кто-то просунул руку сквозь разбитое стекло водительской дверцы, чтобы ободряюще пожать дрожащую старческую руку Эстер. Люди тут же расступились перед Джоем Уайзером: белый халат стал для него волшебным пропуском. Издалека донесся, нарастая с каждой секундой, вой сирены «скорой помощи.
Все это время моя жена лежала незамеченной на автостоянке, с сумкой через плечо (в которой так и остался нераспечатанным шоколадный мышонок с начинкой из маршмэллоу) и белым пакетом, отлетевшим на несколько дюймов от ее вытянутой руки. Обратил на нее внимание Джой Уайзер, спешивший в аптечный магазин с тем, чтобы сделать компресс на голову Ирен Дорси. Он узнал мою жену, хотя та и лежала лицом вниз. Узнал по рыжеватым волосам, белой блузе и желтым слаксам. Узнал, потому что не прошло и четверти часа, как он обслужил ее.
— Миссис Нунэн? — позвал он, напрочь забыв о компрессе для пребывавшей в шоке, но явно избежавшей серьезной травмы Ирен Дорси. — Миссис Нунэн, с вами все в порядке? — Он уже знал (я более чем уверен, что знал, но, возможно, я и ошибаюсь), что положительного ответа ему не услышать.
Он перевернул ее на спину. Двумя руками, и то ему пришлось присесть и поднапрячься. Сверху яростно светило солнце. Снизу жарил асфальт. После смерти человек, как известно, становится тяжелее.
На ее лице краснели пятна. На опознании я ясно видел их на экране монитора. Уже хотел спросить у судебного медика, что это за пятна, но внезапно понял, что и так все знаю. Август, раскаленный асфальт, — элементарно, Ватсон. Моя жена, упав, получила ожог.
Уайзер поднялся, увидел подъехавшую машину «скорой помощи» и побежал к ней. Протолкался сквозь толпу и схватил одного из санитаров, вылезших из кабины.
— Там женщина! — Уайзер указал на автостоянку.
— Парень, тут у нас две женщины, да еще и мужчина. — Санитар попытался вырваться, но Уайзер держал его крепко.
— О них пока можно забыть. В общем, они легко отделались. А вот женщине совсем плохо.
Женщина умерла, и я готов спорить, что у Уайзера не оставалось в этом ни малейших сомнений… но он умел отличить главное от второстепенного. Отдадим ему должное. Короче, он убедил прибывшую медицинскую бригаду последовать за ним, несмотря на крики Эстер Эстерлинг и недовольный ропот толпы.
Когда они подошли к моей жене, врач «скорой» полностью подтвердил предположение Уайзера.
