Но тогда…просто вспышки света. Иногда, как яркий бенгальский огонь, иногда, как обычный комнатный фонарик. Алые, розовые, редко багровые и темно-фиолетовые. У детей золото с серебром. Я после пытался что-то выяснить, что-то прочесть, но все, написанное было такой чушью… Я не верил ни слову. Бред.
А потом.
Потом я нашел пистолет. На улице. Тупо, сперва задев его ногой в темноте так, что он откатился в сторону, высекая искры об асфальт. И даже не понял что это. Подумал: игрушка, до тех пор, пока не откинул магазин, полный патронов. И все равно. Да, конечно же, не верилось, будто он настоящий. Я просто игрался с ним, как мальчишка с новой игрушкой.
Даже не задумавшись, положил его в простой целлофановый пакет к хлебу и пачке кефира, которые я нес из киоска домой, и — да, притащил его в квартиру. Ни единой мысли не возникло не то, чтобы отдать оружие, а даже — как оно очутилось на мостовой.
Короче. Я принес пистолет в квартиру. Достал батон, отломал хорошо зажаренный бок, зубами надорвал картонку на пачке кефира и, не разуваясь и не раздеваясь, поужинал, стоя у окна на кухне. Свет не включал, это важно. После взял в руки пистолет, снял с предохранителя и… засунул ствол себе в рот. Веселое намечалось решение осенней проблемы и депрессии.
— Только попробуй, — услышал тихий, но очень реальный голос за спиной. из-за спины.
Я дернулся. Пистолет выпал из рук. И в этот момент грохнуло… Вот уж не думал, что будет так громко. И так и не понял, чего больше испугался — выстрела или голоса.
Из комнаты выматерились. Я услышал скрип половиц и в свет коридора вышел… высокий темноволосый крутоголовый парень. Он посмотрел на меня, и вот тут-то я реально испугался, уже по-настоящему.
— Тише, — сказал он на выдохе. — Тише. Я — друг. А у тебя началась еще одна жизнь.
Окон в Берлоге не было. «Так проще,» — сказал Второй. «Проще и безопаснее,» — добавил чуть позже.
У него все было просто и безопасно. Я смотрел и понимал: для него это самое важное. Есть такие люди, действия которых можно описать одним словом. Так вот, для Второго это слово было «Безопасность».
В квартире мы находились ровно семнадцать минут, затем он выволок меня просто за шкирку сначала в тамбур, а потом на улицу. Я, конечно, мог орать и сопротивляться — но после того, что услышал и что увидел — ни кричать, ни вырываться смысла не было.
— Отпусти, — единственное, о чем я попросил, и он без возражений разжал кулак.
Я не спрашивал, куда мы идем. Честно, вообще ни о чем не думал. Как выключился, и только после того, как он усадил меня в забрызганный грязью старый Опель и повез куда-то на восток города, я задал первый вопрос.
— Это все правда?
Он не отрывал взгляд от дороги. Молчал. Потом, даже не глядя в мою сторону, сказал:
— Да. Я все на свете отдал бы, чтоб это было ложью или выдумкой, но… Потерпи немного. До Берлоги два километра.
Я закрыл глаза и снова увидел свою квартиру, парня выходящего на свет из комнаты и услышал выстрел.
Он, подняв вверх руки, двинулся ко мне. Но, не дойдя несколько шагов, остановился.
— Не надо кричать. Ничего не бойся. Я — Второй, — сказал так, как будто я должен был сразу понять, что это означает.
У меня реально пропал дар речи. Я не мог пошевелится, не мог сказать и слова.
— Нам надо уходить. За тобой началась охота. Я успел вовремя, — продолжал он. — Отойди от окна медленно и прижмись спиной к стене. Не думаю, что они так быстро догадаются, но…
И вот на этом моменте меня и попустило. Я просто сполз на пол и захохотал. Ну, от нервов это случается. Еще бы, только что чуть с дуру не пустил себе пулю в голову. Сам, без причины, без желания. Словно заколдованный.
Раздался телефонный звонок. Парень достал из кармана трубку, выслушал новости и помрачнел.
— У нас осталось четырнадцать минут. Они будут здесь, все объяснять некогда, перепсиховал?
— Придурок, — заорал я на него, вскочил на ноги и хотел просто вмазать в челюсть.
Он слишком лениво отклонился так, что мой кулак задел лишь воздух, и, схватив меня за плечо, потянул в комнату.
— Говорю, объяснять некогда. Смотри, — он отступил в сторону и вытолкнул меня на середину.
На ковре в луже крови лежал человек. С размозженным черепом. В воздухе витал странный сладковатый запах.
— Он пришел за тобой, — произнес парень.
Я не выдержал, отвернулся и меня стошнило тут же.
— Осталось десять минут. Думай.
— Зачем ты его убил? Кто ты? Зачем я кому-то нужен? — вопросы появлялись быстрее, чем я понимал, что спрашиваю.
Он поднял меня на ноги, вытолкнул в коридор и закрыл дверь.
— Я — Второй. Он хотел убить тебя. Это раз. Все остальное — долгая история. Не веришь?
Я замотал головой, как китайский болванчик.
— Бывает. Быстро не получается, — парень словно сам с собой разговаривал.
Он огляделся по сторонам, нашел лежащий пистолет. Вытащил обойму и протянул мне.
— Наглядная агитация в действии. Держи.
Я на автомате взял оружие и снова непроизвольно, через силу, бездумно поднес его к голове и так же автоматически нажал на курок. Пять раз подряд. Я жал и жал до тех пор, пока парень не выбил пистолет у меня из рук.
— Теперь веришь? У нас четыре минуты. С собой — деньги, документы, карточки. Больше ничего не брать. Телефон оставить. Это понятно?
Но вещи собирал он сам. Я стоял в полной прострации.
— У тебя в доме соль есть? — вдруг спросил он.
Я показал жестом на кухню и понял, что более дурацкого вопроса в такой ситуации трудно было ожидать.
— Деньги есть еще где нибудь- или это все? — уточнил Второй после того, как принес из кухни початую пачку соли.
Я двинул медленно в комнату и снова взглядом уперся в лежащее на полу тело. Вот тут-то я и увидел, как резкую вспышку, что передо мной лежит не просто человек, а нечто с темной, почти черной клубящейся материей возле головы. То, что лежало на полу, не могло быть человеком. Людей с такой аурой не существует в природе. Меня качнуло, я хватанул ртом воздух, неловко развернулся, чуть не поскользнувшись в ручейке крови, вывалился в коридор. Второй как-то легко снова тряхонул меня, удержал, поставил на ноги и сказал:
— Добро пожаловать в наш мир, бродяга.
Он не закрывал квартиру. Все найденные вещи сложил в велосипедный рюкзак. Достал пачку соли, зачем-то засыпал пол в прихожей и, выпихнув меня в тамбур, точно так же густо посолил в коридоре.
— Пошли. Быстро. Полторы минуты.
