– Доди, Доди! При чем здесь луна? – кричала его мать. – Ты можешь понравиться девушке не меньше, чем этот глупый мальчишка Стэверс! И неважно, что ты немой! Что ты знаешь о женском сердце?
Но Доди Хорнбрук, казалось, в тот вечер не только онемел, но и оглох. Едва стемнело, он пошел в сарай и принес оттуда крепкий холщовый мешок. Потом направился на луг Дэна Поуни, к форелевому пруду, где обитала вольная луна. Она была там, в черной прозрачной глубине – сияющая, морозная, со всеми своими долинами и горами. Время от времени Доди видел, как жирная форель проплывает над нею. Он по пояс вошел в ледяную воду; рыбы скользили по его голым ногам и снова погружались в молчаливую темноту своего мира.
– Как еще может немой признаться в любви? – размышлял он с тоскливой, острой болью в груди. Дейзи испугается, если он придет к ней – такой, какой он есть, – и попытается знаками рассказать о своих чувствах. Но если у него в руках будет подарок, который стоит целого мира слов? Настоящая луна, холодная и яркая! Разве есть лучший способ говорить о таких вещах?
Склонившись, он запустил обе руки в темную воду и крепко схватил луну. Когда он поднял ее, прохладный осенний свет, бледный, словно огонек светляка, озарил его лицо, и его дрожащий двойник отразился в пруду. Доди был удивлен: луна оказалась совсем не такой тяжелой, как он думал. На ощупь она была необычайно гладкой, как большая круглая снежная дыня, покрытая утренней росой. Он спрятал ее в холщовый мешок, перекинул его через плечо и со всех ног побежал к дороге.
Ночь была черна, как пасторский сюртук. Доди еще прибавил шагу: тусклое сияние сочилось из мешка, пробиваясь сквозь редкую ткань. Совесть слегка тревожила Доди – все-таки он совершил кражу. Неизвестно, как это скажется на подагре его отца, не говоря уж о морских приливах… Но дело было начато, и оставалось только довести его до конца.
По дороге он вспоминал слова своей матери.
– Думаешь, ей так важно, что ты немой? – говорила она за ужином. – Думаешь, это отпугнет девушку, даже если она поймет, что ты ее действительно любишь? Доди, ты не знаешь, сколько на свете женщин, которые слышат от своих мужей только грубые, злые слова. Доди, Доди! Женское сердце!..
Но решение Доди было неизменным. Он подарит Дейзи луну, и луна очарует ее, как в тот вечер, когда они встречались с Падом Стэверсом. Больше ему ничего не остается делать. Он быстро шел по дороге, а кругом лежала равнина, пустая и мрачная под низко нависшим небом, и сквозь рубашку он чувствовал холод луны у себя на плече.
Дейзи сидела в плетеном кресле у двери, задумчиво глядя в темноту. Родители девушки вместе с отцом и матерью Доди уехали в город на молитвенное собрание, и она осталась одна. Приблизившись к дверям, Доди почувствовал, что вот-вот упадет в обморок от волнения и страха. Но отступать было уже поздно. Он поставил на землю мешок, вытащил оттуда луну и высоко поднял ее.
– Кто там? – громко спросила девушка.
Холодная сияющая луна в трясущихся руках Доди Хорнбрука осветила ее бледное прекрасное лицо, удивленно приоткрытые губы… Потом Доди увидел тусклые глаза, не отражающие света. Девушка была слепа.
– Кто там? – повторила она и, дрожа от испуга, привстала с кресла.
Ошеломленный, Доди снова спрятал луну в мешок и отнес на участок Поуни. Его сердце отчаянно колотилось, пело и плакало, когда он опускал ее в темный водоем. Ледяной ослепительный свет разлился вокруг, стекая по кривым ветвям садовых деревьев, мерцая на влажной луговой траве, вспыхивая на черной, покрытой рябью воде, где плескалась форель. Потом Доди принялся обрывать невысокие деревца, наполняя мешок отборными сладкими яблоками Дэна Поуни. Он принесет их девушке, она съест яблоко и перестанет бояться. Тогда он возьмет ее руку и поднесет к губам, а она прижмет к своим незрячим глазам его пальцы – и все объяснится, все пойдет на лад. «Как ни крути, – говорил себе Доди Хорнбрук, шагая по ночной дороге, – а выходит, что яблоко лучше, чем луна».
Дэн Поуни так и не понял, отчего в самую ночь полнолуния у него разболелись кости. В ярости он разорвал свой хейгерстоунский альманах и проклял обманщицу-луну. И хотя никто в округе Клэй не подозревал об этом, это была та же самая луна, что ярко сияла в форелевом пруду год спустя – когда у Дейзи Хорнбрук родился первенец, толстый и горластый мальчишка.
