Только подойдя поближе к столу, Себастьян заметил, какое невероятное количество пыли скопилось вокруг. Она была повсюду: аккуратное серое покрывало из мельчайших, словно останки мертвых атомов, частиц. Толстый слой ее лежал на манускриптах и старинных книгах, на стульях и абажурах, заставил поблекнуть яркие маково-красные и желтые краски восточных ковров. Казалось, Джон много лет спустя возвратился в заброшенный обезлюдевший дом, где время год за годом роняло из складок своего савана прах всего, что рассыпалось под его стопой. Себастьян похолодел от страха: он знал, что три дня назад в комнате навели порядок, а в отсутствие хозяина Тиммерс наверняка каждое утро педантично убирал здесь.
Потревоженная чем-то, пыль взлетела, окутала его призрачным облаком, забилась в ноздри, и он почувствовал тот же удушливый, словно дух прошедших тысячелетий, запах, который преследовал его в холле. Порыв ледяного ветерка заставил его поежится. Себастьян решил, что сквозит из распахнутого окна, но все они были закрыты, шторы плотно задвинуты, а дверь в кабинет захлопнулась. Легкое как вздохи призрака дуновение заставляло лежащий повсюду почти невесомый ковер тихонько подниматься в воздух, а потом так же медленно оседать на прежнее место. Странная тревога овладела Себастьяном, будто в лицо ему повеял ветер, залетевший сюда из иных миров или из подземных пещер, скрывающих развалины немыслимо древнего царства. Он начал судорожно кашлять и долго не мог остановиться.
Джон так и не обнаружил, откуда идет сквозняк. Но когда осматривал комнату, обратил внимание на невысокую длинную горку серой пыли у письменного стола. Она лежала возле кресла, на котором он обычно сидел, когда работал. Рядом валялась метелка из перьев – Тиммерс неизменно пользовался ей во время ежедневных уборок.
Смертельный холод проник в каждую клеточку тела Себастьяна, заставил застыть на месте. Не в силах пошевелиться, он несколько минут стоял, не сводя глаз со странной кучки на полу. В самом центре ее отпечаталось небольшое углубление, словно след от какой-то маленькой ножки, наполовину разрушенный сквозняком, разнесшим серую пыль по всей комнате.
Наконец, ему удалось стряхнуть оцепенение. Почти машинально, не думая о том, что делает, он наклонился к метелке. Но от легкого прикосновения рукоятка и перья мгновенно превратились в мельчайший порошок, образовавший на полу контуры исчезнувшего предмета!
На Себастьяна нахлынула страшная усталость и ощущение старческой немощи, словно на его плечи внезапно опустился непосильный груз прожитой жизни. Перед глазами заплясали при свете лампы головокружительно быстрые тени; он испугался, что сейчас упадет в обморок. С трудом дотянулся до стула, коснулся его – и с ужасом увидел, как оседает на пол облако легкой пыли.
Позже, минуту или час спустя, – Себастьян потерял счет времени, – он понял, что уже сидит возле пюпитра, на котором по-прежнему покоится открытый том “Заветов Карнамагоса”. Странно, что кресло под ним не рассыпалось, мелькнула смутная мысль. Он снова, как и три дня назад, сознавал, что должен бежать пока не поздно, немедленно покинуть это проклятое место, но чувствовал себя безнадежно дряхлым, немощным и бессильным. Им овладело странное безразличие – ничто не трогало его, даже приближающаяся ужасная развязка, которую он предчувствовал.
Пока Джон сидел так, охваченный парализующим ужасом, взгляд его притянула дьявольская книга: откровения мудреца и колдуна Карнамагоса, которые тысячу лет назад извлек из бактрийской гробницы и перевел на греческий язык монах-отступник, записав их кровью детеныша чудовища. В этом томе собраны заветы великих магов древности, описания земных демонов и тех, что обитают в отдаленнейших глубинах космоса, а также заклинания, с помощью которых можно их вызывать, подчинять своей воле и изгонять. Посвятивший всю жизнь исследованиям подобных явлений, Себастьян долгое время полагал, что “Заветы Карнамагоса” – просто средневековый миф, пока однажды, к своему удивлению и радости, не обнаружил легендарную книгу на полке торговца старинными манускриптами и разными диковинами. Считается, что были сделаны только две копии, одну из которых уничтожили испанские инквизиторы в начале тринадцатого века.
Свет замигал, словно лампу на миг заслонили чьи-то распростертые крылья; усталые глаза Себастьяна заволокло слезами, но он не мог оторваться от строк, пробудивших в нем такой ужас:
“И хотя названный демон является к нам очень редко, хорошо известно, что приходит он не только в ответ на произнесенное заклинание и начертанный знак магического пятиугольника… Немногие из обладающих знанием осмелятся потревожить столь коварного и гибельного духа… Но знай: даже прочитав не вслух, а про себя, в тишине покоев, заклинание, помещенное ниже, мудрец подвергнет себя великой опасности, если жаждет он в душе своей вечного покоя и полного исчезновения, либо скрывает хоть малую толику сего желания в темных глубинах сердца. Ибо может случиться так, что спустится к нему Куачил Уттаус, чье касание обращает плоть в вековую пыль, а душу в подобие пара, рассеивающегося бесследно. И на приход его указывают верные приметы: ибо у того, кто вызвал демона, а нередко даже у людей, находящихся поблизости, внезапно появляются признаки безвременного старения; и дом его, вместе с утварью, которой он касался, в одночасье подвергнется разрушению, уподобившись древним руинам…”
Себастьян не сознавал, что бормочет все это вслух, потом произносит вполголоса страшное заклинание… Его рассудок работал медленно, мысли текли, словно вязкая ледяная вода. Старик никуда не уходил, сказал он себе с жуткой, тупо-безразличной уверенностью. Надо было предупредить его; убрать и запереть зловещую книгу… Тиммерс получил неплохое образование и всегда проявлял интерес к оккультным изысканиям Джона. Слуга знал греческий и вполне мог прочитать то место в “Заветах Карнамагоса”, которое привело в ужас хозяина… даже роковую формулу, призывающую явиться из немыслимо далекого уголка космоса Куачила Уттауса, демона абсолютного распада. Теперь ясно, откуда взялась серая пыль, в чем причина странного запустения, царящего в особняке…
Инстинкт вновь подсказывал ему, что надо бежать, но тело словно превратилось в иссохший безжизненный панцирь и отказывалось повиноваться. В любом случае, уже слишком поздно: все признаки говорят о том, что дом и его обитатель обречены… Но ведь у него никогда не возникало желания умереть и бесследно исчезнуть из этого мира! Себастьян лишь мечтал проникнуть в самые сокровенные тайны, окружавшие человеческое существование. Он всегда соблюдал сугубую осторожность, не связывался с магическими кругами, не пытался пробудить опасные силы. Он знал, что существуют духи зла, демоны ненависти, адской злобы и разрушения, но никогда по собственной воле не призвал бы их явиться из черной бездны…
