Но беспокоился я зря - погода была спокойной, встречные корабли - мирными и, скорее, вопреки, нежели благодаря моим усилиям, я добрался до Делфта.
Двадцать два таланта исчезли в казне города.
Воин в начищенных до ослепительного блеска доспехах отвел меня в комнату и молча указал на скамью. В комнате уже сидело несколько человек. Посредине комнаты стояла большая изукрашенная клепсидра. Когда вода наполняла сосуд, он переворачивался, и маленькие молоточки били по медным дискам, заливая комнату мелодичным перезвоном.
По этому сигналу воины, стоящие у второй двери, расступались, и в дверь выходил очередной жаждущий приоткрыть завесу времени. Видимо, получив ответ на свой вопрос, вопрошавший уходил другим путем, потому что в комнату они не возвращались. Чем меньше людей оставалось передо мной, тем сильнее меня охватывало нетерпение. Скоро, скоро я узнаю ответ на вопрос, мучавший всех мудрецов мира с момента его сотворения. То, что я, возможно, не успею поделиться этим знанием с другими людьми, ничуть меня не смущало. Пусть. Не думаю, что я стал бы делиться этим великим знанием, даже имей для этого все возможности, столь велика была моя гордыня.
Когда последний, стоявший в очереди передо мной скрылся под аркой, я уже не мог сдерживаться. Я вскочил и стал в возбуждении ходить по комнате, бросая непрерывные взгляды на клепсидру. Возможно ли, что под полом был скрытый механизм, который подменил воду в часах на патоку? Она определенно текла медленнее.
Когда сосуд, наконец, наполнился, он, казалось, целый час стоял наполненным и я уже забеспокоился, не сломался ли механизм, но тут сосуд перевернулся и вода полилась на полки. Божественным хором кимвал и флейт прозвучал для меня перезвон молоточков. Я ринулся под арку подобно ветру, едва воины успели расступиться, и оказался в большой полутемной зале. Пара факелов освещало большое пространство, находящееся, похоже, просто в скале. Но, судя по стенам, зал этот был естественным - гигантская пещера, равных которой я никогда не видел. И посреди этой пещеры стояла бронзовая статуя сфинкса высотой в два человеческих роста. Я огляделся в поисках собственно оракула, но тут послышался голос:
- Лисипп из Аркадии, сын Телемаха, подойди ко мне.
Я завертел головой. Судя по всему, голос исходил из уст статуи. Я - человек просвещенный, поэтому сразу понял, что статуя пуста, оракул находится внутри нее и вещает через отверстия во рту статуи. Но впечатление было величественным.
Я подошел и преклонил колени на циновке перед лицом сфинкса, предназначенной, по-видимому, именно для этого.
- Приветствую тебя, оракул делфтский, - голос мой дрожал от переполнявших меня чувств и я не пытался это скрывать, - разрешишь ли ты мне задать вопрос?
- Говори, - разрешила статуя.
- Умру ли я сегодня? - воскликнул я, сжимая в руке фиал, - и эхо понеслось по пещере, повторяя на различные лады «Сегодня... сегодня... годня... одня».
Мне послышалось что-то похожее на всхлип из глубин статуи, и - тишина. Я ждал, обратившись в такое же бронзовое изваяние.
- Ответь на один вопрос, Лисипп, прежде чем я отвечу на твой - показалось ли мне, что голос оракула дрогнул? - есть ли в этом мире живой человек, который тебе дорог, и ради которого ты готов жить или умереть?
- Нет, - я не сомневался ни секунды. Тихий смех донесся из глубины статуи.
- Благодарю тебя, о небо, - прозвучал негромкий голос и послышались лязганья с задней стороны сфинкса.
Я ждал, в недоумении, и дождался - пожилой мужчина в белом хитоне вдруг вышел из-за статуи, подошел ко мне и поднял меня с колен. Я заглянул в его глаза и понял, что ошибся поначалу, - мужчина был не стар, он был ненамного старше меня, но изможден. И в наполненных слезами глазах его светилась усталость всех стариков мира. Он сам стал передо мной на колени, сказал:
- Благодарю тебя, оракул, за полный и точный ответ на мой вопрос, - и поднес руку к устам. После чего лег у моих ног, устроился поудобнее и, со словами «Помни, предсказанное исполняет спросивший», закрыл глаза. Я стоял, как громом пораженный, не понимая, что за странный спектакль разыгрывается передо мной и следует ли мне злиться или смеяться.
Тут тонкий аромат дотянулся до моих ноздрей.
Сотни раз за прошедшие месяцы я обонял этот запах, поэтому не мог ошибиться. Я быстро присел и разжал пальцы лежавшего человека. Круглый фиал, почти такой же, какой был зажат у меня в кулаке, выкатился из его руки и запах - запах цикуты - стал еще явственней. Встревожившись, я толкнул лежащего, он легко перекатился на бок, и одного взгляда на его лицо мне было достаточно, чтобы понять - он уже на середине Стикса.
Я вскрикнул, но тут же зажал рот рукой. Передо мной лежал труп делфтского оракула, умершего от цикуты, а в руке у меня был зажат еще один фиал с ядом.
Что подумают достопочтенные горожане?
Не нужно быть архистратигом, чтобы понять - что.
Проще всего было мне выпить свой фиал, но сделать это - сейчас? После всех этих великих усилий, после стольких дней борьбы и стольких затрат, покончить с жизнью, так и не получив никакого ответа? Такого малодушия я позволить себе не мог. Я постарался привести мысли в порядок. В первую очередь надо замести следы и выбраться отсюда.
Я схватил труп оракула под мышки и потащил в темный угол. Положил его на пол и забросал сваленным там всяким хламом. После чего бросился искать выход. Помня про воинов, я не стал даже соваться в ту дверь, через которую вошел, тем более что вторая дверь нашлась вскоре. Но она была заперта.
Я толкал ее, тянул и пинал - но тщетно. Отчаявшись, я начал осматривать стены в поисках скрытого механизма открывания двери, и тут услышал мелодичный перезвон из соседней комнаты. Сейчас сюда войдет очередной вопрошающий! В ужасе я бросился в единственное место, где мог спрятаться - внутрь сфинкса. Я даже не успел закрыть за собой дверцу, как на циновку перед статуей бухнулся толстяк в богатой одежде.
- Оракул, вопрошаю тебя, - возопил он так, что материал статуи отозвался ему легким звоном, - родит ли моя жена мне наследника и когда?
И что мне оставалось делать?
- Родит, - ответил я, - в следующем году на весенние олимпики - жди.
И тут мой взгляд упал на панель перед моим лицом, на которой была изображена открытая дверь. Я нажал на нее, она поддалась, и я навалился на нее всем телом. Раздался мелодичный звон, и дверь, над которой я столько бился, распахнулась. Толстяк воспринял это, как признак того, что разговор окончен, и, кланяясь и непрерывно благодаря, удалился. Я бросил панель, собираясь выскочить вслед за толстяком, но дверь тут же захлопнулась, и, разумеется, не открылась, когда я подбежал к ней. Определенно, дверь оставалась открытой, только пока кто-то, сидящий в статуе, давил на панель. Возможно, ее можно заклинить или чем-либо подпереть?
