Раньше они слаженно работали в единой связке, полным квартетом, будто в песне «Скованные одной цепью». Начинает Полемос, затем подключается Лимос, на подхвате – Никао… а Танатос только и успевал оформлять свежие душеньки. Однако после Второй мировой в отношениях квартета возникла холодность. Лимос ушёл в свободное плавание и теперь не так зависит от старшего брата Танатоса, как прочая родня. Более того, похоже, ситуация очень медленно, со скоростью улитки, но меняется. С ухудшением климата на планете и бешеными ценами на жратву Лимос, кажется, имеет все шансы стать главным.
– Отличное вино, брат, – произнесла Полемос вслух. – На вкус – почти как кровь.
Кожа черепа Лимоса натянулась – он сделал попытку улыбнуться.
– Спасибо, сестра. Я всегда тебе рад, ты знаешь. Жаль, мы до сих пор встречаемся лишь по довольно печальным поводам. Вроде того, что сейчас собрал нас вместе.
Она кивнула, выражая огорчение. Никао отхаркался и вытер грязным платком рот.
– Итак, всех нас вновь постигла неудача, – подытожил Лимос, отпихнув лежащую прямо под локтем банку фуа-гра. – Наш дорогой и нежно любимый Танатос, как и в прошлые разы, наотрез отказался выслушать разумные доводы, которые мы привели, убеждая старшего брата в ошибочности его решения. Это очень грустно. К сожалению, я отдаю себе отчёт: моё участие бесполезно, он проигнорирует и мои слова тоже. По правде говоря, милая веснушка Полемос, я надеялся, тебе повезёт больше, но…
Он на секунду прервался, понюхав бокал.
– Вы удивитесь, брат и сестра, но отчасти я его понимаю. Танатос по уши увяз в декадансе, он одержим скукой и упадочным настроением… Конечно же, ему хочется перемен, вырваться из клетки, поступить вопреки строгой инструкции. Мы наблюдаем у Танатоса по-настоящему человеческий нервный срыв. Он самая мятущаяся натура среди нас, постоянно желает совершенствоваться, – однообразие давно его утомило. Вспомните, неужели никто из вас за всё время бытия не задавал себе вопросов: «кто я такой?» и «зачем я здесь?». Не забудьте, пожалуйста, и вечный дух противоречия брата. Уверен, вы напомнили ему, к чему однажды привело мерзкое благодушие. Впрочем, каждый осознаёт, мы слишком долго находимся среди людей. Мы не такие, как они, но схожи с ними в привычках, одежде и поведении. А как поступают люди? Женщина пробует один и тот же тип любовников – да, с этим не повезло, но вдруг новый окажется лучше? Меломан слушает новые альбомы некогда любимой группы – хоть Uriah Heep, хоть Scorpions – с затаённой надеждой: может, хоть сейчас старички зажгут? Да что там, сколько народу тут пролетело с МММ, но стоило Мавроди объявить новую пирамиду… они вприпрыжку и пачками потащили ему свои денежки. Гербом здесь должен быть не двуглавый орел, а скрещенные грабли. И брат Танатос пропитался людским духом.
– Да уж… – сунув в подмышку градусник, затряс брылями щёк Никао. – Не то слово!
Лимос не повернул к нему головы, он был увлечён своими мыслями.
– Казалось бы, – вкрадчиво произнёс хозяин квартиры, – следует наплевать на этот горький факт полными ртами. Наш дорогой брат ошибся снова? Ну что ж, последствия расхлёбывать ему, и только ему одному. Какое наше дело? Увы, далеко не всё так просто. Мы не завелись здесь на манер одноклеточных организмов – кто-то неведомый поставил квартет на управление Землёй… Правда и то, что этот неведомый до сих пор себя не обнаружил, и мы сотни тысяч лет размышляем, а существует ли он? Спокойно, Полемос, я знаю твоё мнение. Существует, и мы увидим его лицо, ибо мы – вечны. Мастер оценит нашу службу… Покамест же мы обязуемся поддерживать порядок на Земле. К своему огорчению, я вижу лишь один метод решения проблемы. Если старший брат Танатос, ослёпленный неразумным упрямством, не желает исполнять свои обязанности… а ведь, на минуточку, именно для этой работы его и создал Мастер… Значит, мы должны вмешаться.
Никао и Полемос вздрогнули – одновременно.
– Ты уверен? – жёстко спросила женщина.
– Больше, чем в твоей красоте, сестрица! – Кожа на черепе снова натянулась. – Мы уже имели несчастье наблюдать, к каким грустным итогам привело отступление Танатоса от канонов Мастера. Допустить такое заново, пусть Смерть и первый среди равных, – я не намерен. Открыто противопоставить себя брату мы не сможем, он основная карта в нашем карточном домике, стоит её извлечь, и всё пойдёт прахом. Танатос бесстыдно игнорирует законы Мастера. Возможно, время превратило нашего брата в атеиста… А вот лично я им не стал. Правда, – слегка усмехнулся он, – я и не такой фанатик, как ты, Полемос. Я лелею святость и молюсь, но не отказываюсь при этом от просмотра порнофильмов.
Он прикоснулся к её веснушчатой щеке иссохшим пальцем.
– Осторожность прежде всего. Ребёнок на грани между жизнью и Бездной, и вроде, с его-то диагнозом, беспокоиться нам не о чем. Но у меня странное ощущение, я бы сказал, предчувствие: пока Тананос с ним – лейкемия Илью не убьёт. Помните, брат почувствует угрозу для жизни мальчика. Фактически мы идём ва-банк: я надеюсь, Танатос не попытается со скуки прочесть будущее беби: а от чего же всё-таки бедняжка умрёт? Догадаться о нашем заговоре братец сможет в любую минуту, и мы обязаны решить всё прямо сейчас. Гибель ребёнка должна быть внезапна.
Полемос ничуть не шокировали слова Лимоса. Она видела кровь миллионов детей. В убийстве незрелого существа нет ничего нового: врагов лучше уничтожать во младенчестве, зачем ждать, пока они вырастут и смогут держать оружие? Никао моргнул гноящимися глазами – он тоже собрал целые горы из детских черепов… дифтерит, грипп, скарлатина. Любые болезни на Земле проходят по его ведомству, и, возможно, именно он виноват, что мальчик ещё жив. Хлюпая носом, Никао старался абстрагироваться от неприятной темы. Задание свалили на Полемос? Вот и славненько.
– Значит, брат, ты хочешь… чтобы я занялась этим лично?
Лимос мысленно оценил её подход: в случае провала – он окажется виновен, и ему оправдываться перед Танатосом. Ну что ж – мосты сожжены, больше нечего терять.
– Да, сестрица, – бестрепетно ответил он. – У тебя же колоссальный опыт в таких делах.
– Хорошо, – улыбнулась Полемос, поправив причёску. – Подожди пять минут.
…Она ушла в другую комнату – полную зеркал, искажающих внешность. Не для смеха – Лимос не любил юмора. Ему просто нравилось смотреть, как человеческое тело деформируется в отражении и толстяки превращаются в забавных хилых дистрофиков. Достав телефон, Полемос порылась в записной книжке, отыскивая нужные цифры. Приблизив палец к кнопке вызова, женщина резко обернулась: ей показалось, за спиной кто-то есть. «Нервы, – выдохнула Полемос. – О Мастер, правда, как мы похожи на людей…»
