Через несколько минут, когда костер разгорелся, из воды появились Рик и Киоки.
– Что с вами такое, парни? – удивились они.
– Баллоны оказались полупустые, – пожал плечами Джош.
– Ваши тоже? – нахмурился Киоки. – Я думал, только мои.
Рик Пайпер посмотрел на него непонимающим взглядом.
– Ты о чем? У тебя что, были неполадки?
Киоки кивнул.
– Я думаю, перекрыло клапан. Пришлось почти сразу перейти на аварийный запас.
– Почему ж ты не дал мне сигнала? – возмутился Рик. – С моим все было нормально. Черт, Киоки, если б мы были на глубине, ты мог бы попасть в передрягу!
На лице Майкла промелькнул страх, и Джош тут же вмешался.
– Но мы же не были на глубине! Ничего ведь ни с кем не случилось! Вернем этот хлам в магазин, а в следующий раз будем поосторожней. Идет? – Словно бросая вызов, он обвел всех глазами.
– Ты не думаешь, что лучше бы рассказать обо всем Кену? – помолчав, произнес Рик.
– Что рассказать? – вскинулся Джош. – Что мы отперли его дверь и попользовались его снаряжением? – В голосе прозвучала уже знакомая Майклу нотка сарказма. – Вот уж додумался!
– Что же делать? – спросил Джефф Кина.
– То, что мы и так собирались, – пожал плечами Джош. – Ничего особенного ведь не произошло, а? Отвезем все назад, приберемся там и – по домам. Или вы хотите, чтобы Кен сдал нас в полицию?
Они сгрудились вокруг огня, обсыхая в его тепле. Все молчали.
О чем было говорить?
Майкл мимо огня смотрел на черную воду бухты, и у него мороз шел по коже от мысли, как близко была опасность.
Но ведь обошлось же.
Он не поддался панике, он сбросил пояс и еще...
И еще он жалел об этом ночном купании.
Рик Пайпер посмотрел на часы – 23.35. Если родители еще не спят, будет головомойка, потому что он поклялся, что вернется не позже одиннадцати. Но они потратили кучу времени на то, чтобы вернуть оборудование в магазин «Кихей-Кен», и даже когда сложили все как положено, было ясно, что Кен утром все равно заметит непорядок, что бы там Джош Малани ни нес. Ну, если Кен вычислит, что к чему, пусть Джош сам придумывает, как выпутаться из этой истории. Что ни говори, а этого у Джоша не отнять – всегда что-нибудь да выдумает. И теперь, когда машина Рика прижалась к левому краю шоссе, чтобы свернуть в тростниковые поля, где находилась деревушка Киоки Сантойя, он нажал на гудок, прощаясь с пикапом Джоша, который промчался мимо него дальше в горы.
– Довезти тебя до дому? – спросил Рик чуть позже, у ответвления дороги, по которой надо было свернуть, чтобы доставить Киоки прямо к двери.
Тот помотал головой.
– Маму разбудим. У нее такой слух, слышит мотор за милю. Высади меня здесь, пешком дойду.
Рик остановился у самой обочины; Выходя из машины, Киоки почувствовал себя странно, будто голова закружилась. Он помедлил, подумав, не лучше ли в самом деле попросить, чтобы Рик подбросил его к дому. Но головокружение прошло так же внезапно, как началось. Киоки захлопнул за собой дверь.
– Утром увидимся, – крикнул он.
Рик нажал на стартер и с визгом колес развернулся, обдав Киоки облаком пыли. Сделав такой жест, словно щелкает друга по лбу, Киоки повернулся и пошел по узкой дороге.
Он не прошел и ста ярдов, когда то странное ощущение вернулось снова – головокружение, потом тяжесть в груди. Он почувствовал себя так, как бывало, когда фермеры жгли тростник, а он забывал закрыть окно у себя в спальне.
Закашлявшись, он остановился и огляделся, ища, где же пожар, но ничего не увидел, кроме скопления звезд, пересекающего небо наискосок, и катящейся к горизонту луны.
Не было ни вонючих клубов дыма, ни звонкого треска горящего тростника, который всегда звучал так, будто горит вплотную к дому, а не Бог знает где в округе.
Кашель утих, но боль в груди стала хуже.
Что, черт возьми, такое? Он в жизни никогда не болел!
Киоки пошел было снова, но через несколько шагов вынужден был притормозить. Теперь уже болело все тело, и дыхание стало резким и прерывистым.
Домой!
Он должен дойти домой!
Он сделал усилие, заставляя мускулы ног работать, потерял равновесие и, падая ничком на дорогу, выбросил руки вперед, чтобы смягчить удар. Острый камень поцарапал левую, осколок стекла глубоко вонзился в правую ладонь.
Киоки охнул от боли, с трудом сел и осмотрел окровавленную руку.
Порез, пересекавший ладонь от основания большого пальца до мизинца, быстро опухал.
Перехватив правую руку левой, Киоки, шатаясь, кое-как поднялся на ноги. Сердце билось, как молот, и каждый вдох давался мучительно.
Он хотел заставить себя бежать, но снова настигло головокружение. Один-единственный шаг – и ноги подломились. Он упал наземь и так близко к краю обочины, которая обрывалась в ирригационную канаву, что скатился по крутому склону в густую донную грязь, скрытую под тремя футами стоячей воды.
Когда вонючая жидкость сомкнулась над головой, ужас гальванизировал тело. Киоки до пояса выполз на склон, цепляясь за что придется, не обращая внимания ни на боль в руке, ни на хлещущую из раны кровь.
Ноги завязли в грязи, и дышать удавалось с трудом, но он все-таки вытащил и ноги, вскарабкался по склону, на краю дороги упал и в изнеможении повернулся на спину. Все тело нестерпимо болело.
Он смотрел на небо, ожидая, чтобы миновала обрушившаяся на него напасть, и судорожно, неровно дышал.
Но тут зрение затуманилось, желудок скрутила подступающая тошнота. Чтобы не испачкаться, он перевернулся на живот.
Дергаясь от рвотных спазм, опять сполз в канаву.
На этот раз сил выкарабкаться на берег не было. Он судорожно, бессильно хватался за стенку канавы, а боль в груди и желудке вдруг усилилась, перед глазами потемнело, и во рту закипела, извергаясь, рвота.
Совсем немного спустя один-одинешенек в черноте тростникового поля Киоки Сантойя соскользнул в руки смерти.
* * *
Десять минут.
Катарина решила подождать еще десять минут, пока часы на каминной полке не покажут ровно полночь, а уж потом приниматься за звонки.
Она отыскала и выписала номер телефона Мемориальной больницы Мауи, а также номера главного управления полиции в Вайлуку и отделения в Кихей. Найти телефон родителей Джоша Малани ей не удалось.
Кинотеатр.
Майкл сказал, они пойдут в кино.
Вполне разумный и безобидный способ провести досуг.
Однако она знала, что повод для беспокойства у нее есть: Джош Малани. Они были едва знакомы, и Катарина старалась убедить себя, что нельзя судить о шестнадцатилетнем мальчике по первому впечатлению, но шестое чувство подсказывало ей, что красивый подросток, которому Майкл спас жизнь – опасный приятель для сына. Он показался ей дерзким, а тот факт, что он плавает под водой в одиночку, указывал на полное отсутствие здравого смысла. И кто там еще с Майклом? Какие-то ребята из легкоатлетической команды.
