– То есть как это спят?! – вытаращились на неё все. – Иди ты!
Егор бросился к окну и увидел, что все четверо теперь сидят в «Жигулях», причём два гренадера лежат, запрокинув головы на спинки сидений, и не двигаются. А задние о чем-то оживлённо переговариваются, махая над ними руками.
– Ты глянь, точно усыпила! – услышал он восторженный возглас Николая. – Во молодец, бабка!
Все вернулись на кухню, бабка уже сидела на Колиной табуретке и жевала пряник, откусывая беззубым ртом маленькие кусочки.
Н. Корнилова – Ну а с теми двумя что делать? – взволнованно спросил Николай. – Их усыпить никак нельзя?
– Что ты, милок, всей моей силы на один их зевок не хватит. Говорю же, сильные они. И закрытые совсем, не доберёшься. Думала, таких уж нет, а вона, погляди, объявились. Ни че вы с ними не сделаете, сыночки. Даже убить их нельзя – пули от себя отведут и на вас направят. Но и они ведомые только – Это как? – спросил Егор, которому все больше становилось не по себе.
– Стоит за ними кто-то, который им силу даёт и водит ими по земле, как своими руками или орудиями. Его здесь нет, но я его чую. Ой, страшен он, сыночек, так страшен, что и Сатану за пояс заткнёт, потому как Сатана в аду обретается, а этот здесь, по Земле ходит Кто такой – мне неведомо. Зря ты их сюда привёл, слуг этих чёрных. Много горя через них может притить.
– А справиться с ними можно? – с тусклой надеждой спросил он. – Хотя бы с теми, двумя слугами?
– Токмо если связать и в огне спалить. Но оне вряд ли кого подпустят. Они опасность нюхом чуют, лучше псов. Злые они. А вот обмануть можно.
– Так что ж ты вола за хвост тянешь, старая? – рассердился Николай. – Давай, запудри им мозги как-нибудь, а мы их свяжем.
– Да не свяжете, я ж говорю, – терпеливо разъясняла старушка. – Если оне за этим парнем гонятся, то пусть думают, что он здеся сидит Глаза им я, знамо, отвести не смогу, но вот примету евоную, по которой оне его определяют, оставлю тут.
Пусть парень идёт, чтобы не видели, и те будут думать, что он здесь, потому как его запах остаётся.
– Это что за запах? Человеческий? – спросил озадаченно Коля.
– Дурак ты совсем. Дух евоный здесь будет, понял? Давай отстриги ему чуть волос и ноготь с большого пальца на левой ноге да банку мне дай железную, огонь разведи. Да пошевеливайся, коль спешишь, – командовала бабуля, сидя на табуретке. – А ты, милок, иди себе. Часа на два-три, думаю, меня хватит, а потом не обессудь – силы мои уже не те, что прежде. И остерегайся того, главного, не вставай на его пути. Он тебя крепко попортить может, потом до конца дней не очухаешься. Не пойму только, почему они тебя своей силой не трогают, а в живую ловят? Оне ж могут на тебя такой туман навесть, что ты сам к ним прибежишь как миленький. Ты, часом, не скрываешь что? Поделись, может, помогу чем.
Пока Люба состригала ему волосы с головы и ноготь с пальца ноги, а Николай раскочегаривал газовую печь, Егор решил все рассказать, чтобы хоть что-то узнать о том, что с ним происходит. Он не стал называть никаких имён, чтобы не подводить Светлану, а просто сказал:
– Мне доверили душу на хранение, а эти люди хотят её отобрать. Не знаю, может ли такое быть, но мне объяснили так.
Соседи, сидевшие за столом, открыли рты, внимательно все слушая, но не вмешиваясь в разговор, а хозяева так и застыли на месте, услышав его слова. Бабка тоже нахмурилась и тяжело вздохнула:
– Теперь ясно, чей страх и сила в тебе. Ты хоть знаешь, сердешный, что это все означает?
– Понятия не имею.
– Так зачем же тогда связывался, коль не знаешь? – укоризненно спросила бабка, с жалостью глядя на него. – С тёмной силой ты связался, парень, в страшную игру тебя затянули, из которой нормальным уже не выберешься. Где ж твоя головушка была? Ведомо ли тебе, что по земле ходют люди и нелюди? Люди – это мы, а те – давно уже нелюди. Они тыщи лет живут и от безделья разные игры устраивают, в которых человеческая жизнь что орех – расколол и выбросил. Они нашими душами в салки играют, у них нет совести и жалости, они чернее тьмы, ибо сами из ада пришли и могут туда возвратиться когда захотят. Для них самое трудное – в человеческую душу проникнуть, но ежели кто их впустил к себе, то, считай, пропал – поиграют им, поиздеваются всласть, поглумятся и оставят на дороге, выпотрошенного и безумного. А сами дальше искать дураков пойдут вроде тебя. Они могут в кого хочешь превратиться и что хочешь изобразить так, что ты будто на самом деле это видишь. И нет от них спасения тому, кто к ним на крючок попался. Они были во все времена и будут, пока люди здесь живут. Тут никакая вера не поможет и заклинания. Тут уж ничто не поможет. Пока все из тебя не высосут – не оставят в покое. Единственное, что я тебе скажу, – не верь тому, что они говорят, не переживай зря и не спорь с ними. Они комедию ломают, а ты взаправду с ума сойдёшь.
– Но как же тогда та девушка, которая мне душу передала? – ошеломлённо спросил Егор, чувствуя, как слабеют ноги. – Она ведь так переживала…
– Ещё бы! Она что хошь могла изобразить, когда унюхала, что в твоей душе слабина есть, через которую легко в тебя проникнуть. Не бойся, скоро и она на горизонте появится и будет играть с тобой. Им же главное поглумиться над жертвой, а что уж там ты будешь о них думать – их не волнует.
– А откуда вы все это знаете? – спросил он хрипло.
– Ты думаешь, что первый такой на моем веку? Вот наши знают про Сеньку Филова, тоже попался к ним по простоте своей. Так они из него требуху сделали. Всех своих родных живьём в землю закопал, дом спалил, глаза себе выколол и бегал по деревне, все кричал, что он теперь души по запаху различает. Тоже ведь кого-то пытался защитить… Ой, миленький, боязно мне за тебя.
– А то, что они говорят, будто убили уборщицу на моей работе и на меня убийство свалили, это как?
– А что им стоит убить? Ничего. Подожди ещё, они и не то сделают, чтобы тебе нервы попортить. Им ведь чем ты больше боишься, тем веселее, понимаешь? Нет? Ну и не нужно. Иди с богом и молись, чтобы от тебя никто не пострадал. Запомни: никого не убивай, что бы с тобой ни делали, а то потом, когда все кончится, выяснится, что убил ты живого человека. Тех ведь все равно убить нельзя. Они теперь всем скопом на тебя набросятся, черти, Уже небось узнали про добычу и несутся сюда со всех концов земли. Старайся не спать по ночам…
– Но та девушка мне тоже про это говорила! – воскликнул он, чуть не плача.
– Не могла она тебе этого говорить, если с ними заодно, – твёрдо сказала бабка.
– Но ведь говорила же, – упрямо повторил Егор. – И тоже говорила, чтобы я никому не верил и ни с кем не общался и так далее. Все, что и вы мне говорите.
