Рубен и его напарник Дэнни Кохен проехали на восток по Фултон, потом повернули на Джамайка Авеню, огибая нижний край огромного комплекса парков и кладбищ, который соединяет Бруклин и Квинз. Даже в смерти жители Нью-Йорка предпочитали единению серегацию. Высокие стены из камня и ржавые чугунные решетки отделяли евреев от католиков, пуэрториканцев от китайцев. Без всякого сомнения, они отправлялись на огороженные и разделенные оградами небеса.
– Терпеть не могу это место, – поморщился Дэнни. – Когда я был еще мальчишкой, отец все время привозил меня сюда. Все эти каменные домики с надписью «Кохен» над дверью. Меня постоянно мучили кошмары. Я рассуждал так: «Если ты Кохен, тебя непременно должны запереть в один из таких домиков». Я думал, что это были маленькие тюрьмы.
Сразу за Стоун Роуд они свернули на Сипресс Хиллз – Кипарисовые Холмы. Это кладбище было популярно у гаитян, хотя пока что у них не было здесь своего отдельного участка. Это кладбище не делилось по вероисповеданиям: язычники покоились вперемешку с правоверными, черные – с белыми.
Остальная часть эксгумационной команды уже ждала их в конторе кладбища. Помимо Рубена и Дэнни в команду входили Стив Корески, представлявший прокурора штата; патологоанатом, который должен был провести потом вскрытие; доктор-ливанец по имени Шамун; агент похоронного бюро, который руководил похоронами, и два длинноволосых могильщика. К удивлению Рубена, вместе с остальными стояла Салли Пил. Салли была его старой знакомой, она обладала острым умом и работала адвокатом в юридическом отделе мэрии Нью-Йорка.
– Как всегда пунктуален, Рубен.
Салли была миниатюрной блондинкой со стальным характером. В свое время они с Рубеном часто встречались, года три назад, на очень личной основе; но сегодня их встреча впервые происходила на кладбище. На какое-то мгновение Рубен почувствовал знакомое влечение: Салли Пил была не из тех, кого вы забывали через неделю. Сделав над собой усилие, он улыбнулся; они по-прежнему оставались друзьями, по-прежнему встречались время от времени, по-прежнему дарили друг другу подарки на Рождество и Ханукку.
– Что ты здесь делаешь, Салли? Я не думал, что муниципальные власти интересуются такими вещами?
– Просто присматриваю за тобой, Рубен. Как поживаешь?
– Нормально. Ты выглядишь прекрасно.
– Есть хочется. У меня был запланирован ужин на сегодняшний вечер.
– С кем-нибудь, кого я знаю?
Салли фыркнула:
– Разве у меня могли бы оказаться знакомые среди тех, кого ты знаешь? Помилосердствуй, Рубен. Предъяви Стиву разрешение и давай вытаскивать этого парня на свет божий.
Нарсис был похоронен со стороны Парка, у восточной границы Кипарисовых Холмов, неподалеку от Мемориального Аббатства. Вся группа медленно покатила между высокими, наполовину растворившимися во тьме деревьями. Справа в свете машинных фар возникали одна за одной старые еврейские могилы. Через минуту их сменили длинные ряди китайских могил – низкие плиты с маленькими камнями, прижавшими сверху клочки бумаги.
Они поставили машины недалеко от Аббатства и прошли остальную часть пути пешком, вытянувшись в одну линию между тесно стоявшими серыми и розовыми надгробиями. Имена были большей частью испанские. Никто из усопших не выглядел особенно знаменитым или богатым. Края посыпанной щебнем дорожки, по которой они шли, отмечали самые четкие из всех границ. Лучи их фонарей выхватывали из темноты имена и даты, каменную фигуру маленького раненого ангела, потускневшие цветы, прибитые к земле дождем и ветром. Какая-то новая могила, наполовину прикрытая досками, зияла, как свежая рана. Рубен обошел ее стороной, вздрогнув всем телом, словно столкнулся со зловещим знамением.
Нарсис был похоронен позади Аббатства, неподалеку от Интерборо Паркуэй. Взглянув на северо-восток, Рубен увидел высокие огни Манхэттена, четко выделявшиеся на низком небе. У его ног свежая земля могилы была едва видна под огромной грудой промокших от дождя венков.
Могильщики сняли со своего грузовика, заранее поставленного поблизости, две мощные лампы. Им часто приходилось работать по ночам, особенно в это время года. Они включили лампы, выдрав из темноты большой клок света. Прежде чем взяться за лопаты, они убрали цветы в сторону. Из большого венка выпала пластиковая карточка и, порхнув белой бабочкой, легла Рубену под ноги. Он нагнулся и поднял ее.
«Dorti pa'fume, Filius»[11], было написано на ней. Подписи не было. Рубен положил ее в карман.
Он не заметил, как к нему приблизилась Салли. Она мягко коснулась его руки, заставив его вздрогнуть.
– Жуткое дело, а?
Он кивнул.
– Тебе когда-нибудь доводилось участвовать раньше в чем-то подобном? – спросил он. Скрежет тяжелых лопат, вонзавшихся в сырую землю, накладывался на его слова, как знаки препинания.
Она кивнула:
– Раз пять-шесть. Но не ночью. А что такого срочного с этим парнем?
Он объяснил.
– Мне все-таки кажется, что можно было подождать и до завтра, – заметила она. – Или, может быть, тебе просто нравятся «Истории из Склепа».
Позади нее могильщики, согнувшись, споро орудовали лопатами – на фоне режущего глаз света чернели только их силуэты. Остальные стояли вокруг маленькими группками, перешептываясь или молча наблюдая за их работой. Кто-то нервно хохотнул.
– Кстати, об историях, – продолжала Салли. – Что это еще за сказка про ковбойствующих медиков из Колледж Хоспитал?
Рубен пожал плечами.
– Связи с общественностью, – пробормотал он.
– По чьему указанию?
– Я думал, может, ты мне скажешь.
Она покачала головой. Ее лицо было в тени, но он мог видеть белки ее глаз. Это было похоже на воспоминание. Возможно, это и было воспоминание.
– Послушай, Рубен, как я слышала, вы нашли – сколько? – девять трупов, ни на одном не было никаких внешних признаков насилия. Кто-то быстренько делает вывод, что их выкопали с местных кладбищ. Через двадцать четыре часа некоторые из трупов удалось опознать, и мертвецов стали возвращать в могилы. Поверь мне, сработано было очень быстро. Так кому же нужно, чтобы этих людей опять закопали?
Он пожал плечами – выразительный жест, унаследованный им от отца, который в свою очередь перенял его от своего отца. Это пожатие плечами имело длинную родословную.
– Честное слово, не знаю, – ответил он. – События развивались быстро с того самого момента, как было начато дело. Кто-то наверху очень хочет сыграть все втихую.
– Но ты по-прежнему ведешь свое расследование. Ведь ты ведешь его?
– Да, но главным образом благодаря тому человеку, которого мы сейчас откопаем. Мне пока абсолютно не за что зацепиться в отношении остальных тел. На те четыре, что уже перезахоронены, имеются новые свидетельства о смерти. Естественная причина во всех случаях.
