я не знаю, смогу ли я это сделать".
"Может быть, если бы ты перестал так сильно себя ненавидеть".
"Я едва могу о себе позаботиться".
"Когда это я просил тебя заботиться обо мне?" Она потянулась к кофейному столику и достала сигареты и зажигалку. "Ты все усложняешь".
"Мне жаль". Я стоял как идиот, не зная, что еще сказать.
Она зажгла сигарету, сделала голодную затяжку, потом еще одну. "Все в порядке", - наконец сказала она, ее дыхание снова стало контролируемым. "Я просто подумала - черт, я не знаю, что я подумала, - но когда ты так открылся мне, это было невероятно мощно, и я позволила... Прости, я не должна была так бросаться на тебя".
"Я безмерно польщен".
Она выдохнула дым из ноздрей. "Тогда я в замешательстве. У тебя есть что-то вроде правила "не трахаться с людьми, с которыми ты работаешь" или что-то в этом роде?"
"Обычно это хорошая идея, но нет, ничего подобного".
Она облегченно рассмеялась.
"Что?"
"Ты иногда так формален, что это просто смешно".
"Прости".
"На самом деле я думаю, что это даже мило".
"Прости", - повторил я.
"Да, я услышала тебя в первый раз". Софи откинулась на спинку дивана и закурила сигарету. "Давай просто забудем, что все это было, хорошо? Хочешь, я отвезу тебя домой?"
"Нет".
"Прошло много времени, не так ли?"
Я кивнул.
"Слишком".
"Идея начать что-то заново не... Софи, мы же не подцепили друг друга в баре. Мы знаем друг друга, мы друзья, и я не тот, с кем тебе стоит связываться, поверь мне".
Она усмехнулась, зажав сигарету между губами. "Может, я и есть та, с кем тебе не стоит связываться. Никогда об этом не думал?"
Что-то было в том, как она опустилась на подушки дивана, раздвинув ноги и растрепав одежду, а сигарета свисала изо рта. "Ты какая-то плохая девочка?"
Она изогнула бровь. "Может быть".
"Мне нравится дружить с тобой", - неловко сказала я. "И я не хочу портить это ради нескольких минут в постели".
"Значит, я упускаю лучшие сорок семь секунд своей жизни, так?"
"В любом случае, тридцать - тридцать пять".
Она звонко рассмеялась, и я почувствовал себя нужным. "Ты все равно можешь остаться". Еще раз быстро затянувшись сигаретой, она села вперед и раздавила окурок в пепельнице. "Мы можем потусоваться, пожарить попкорн в микроволновке и посмотреть фильм или что-нибудь оригинальное в этом роде. Может быть, позже мы могли бы немного полежать, а утром я отвезу тебя домой. Не обязательно все усложнять. Мы можем просто прижаться друг к другу. Было бы здорово чувствовать кого-то рядом с собой в темноте. Я уже почти забыла, каково это. Не обижайся, Бальтазар".
Кот зевнул и отвернулся, совершенно не обрадовавшись.
Я отошел к ближайшему окну. Солнце было низко в небе. До ночи оставалось еще несколько часов, но она была уже на пороге, дневной свет угасал. Впервые я был рад, что избежал виселицы. Все это время я готовился, убеждая себя, что самоубийство - это правильный поступок, единственная альтернатива, единственный шанс обрести покой и утихомирить бушующие внутри меня бури. До этого момента я был уверен, что не способен чувствовать ничего, кроме боли. Но вот они снова появились, эти старые чувства, нашептывающие мне, что, возможно, в моей разбитой жизни есть смысл. И ради этого стоило остаться.
"Стэн?"
Я отвернулся от окна и снова посмотрел на Софи, уверенный, что больше нигде не хочу быть.
"Что ты думаешь?" - спросила она.
"Кажется, мне обещали печенье".
Ночь. Улица темна и пустынна. Ночь прекрасна, небо усеяно звездами, но что-то не так. Я чувствую, как оно подкрадывается ближе, преследует меня, как добычу. Я уже бывал в опасных ситуациях и могу справиться с собой, но в эту ночь мне знаком страх. В эту ночь дьявол живет и дышит.
И он все ближе.
Появляется машина, поворачивает за угол, а затем медленно катится рядом со мной. Кто-то говорит что-то неразборчивое изнутри машины, голос глубокий и невнятный. Через частично открытое окно я вижу силуэт, но не могу разглядеть никаких деталей.
А потом кто-то приближается пешком, двигается по тротуару и идет прямо ко мне. Мужчина. В темноте я могу разглядеть лишь часть его лица.
Кто-то... что-то... позади меня. Я чувствую его присутствие.
Когда я поворачиваюсь, из темноты появляется лицо и бросается на меня. Демон, ведьма... Лицо бледное, напудренное, белое, только одна черная полоса проходит по центру, глаза налиты кровью, белки дикие, остекленевшие и больные. Длинные черные волосы свисают по обе стороны от него, а с них, как украшения, свисают бусины, перья, полоски ткани и кожи.
Демон дует в раскрытую ладонь, рассеивая облако тумана, которое обрызгивает мое лицо и ослепляет меня. Я пошатываюсь, чувствуя тошнотворный привкус во рту.
А потом я падаю, падаю по спирали.
В ад...
* * *
Я открыл глаза, дал им привыкнуть к темноте, а затем, не двигаясь, посмотрел направо, на кровать и в сторону двери. Она была закрыта. Окинув взглядом спальню, я осмотрел все вокруг, пока не убедился, что мы одни.
Где-то, на самом краю моей памяти... что-то... но прежде чем я успел ухватиться за это, воспоминание - или что бы это ни было - ускользнуло, улетучившись, как дым от погасшей свечи. Вслед за ним остался только страх.
Старый кондиционер в окне шумно дребезжал и гудел, не давая возможности услышать что-либо еще, но в те первые мгновения, когда я очнулся, я готов был поклясться, что слышал что-то в другой комнате. Я сказал себе, что это всего лишь кошмар, который меня напугал, но некоторое время лежал неподвижно и все равно прислушивался.
Будильник на тумбочке показывал: 11:47. Мы проспали чуть меньше часа. Софи лежала рядом со мной на спине, приоткрыв рот, и тихонько похрапывала. Мы лежали на простынях и пледе и, за исключением обуви, оставались полностью одетыми.
Я перевернулся на бок, чтобы лучше видеть ее. Узкая полоска света светилась под нижней частью двери. Разве Софи не выключила все, когда мы ложились спать? Я так думал, но не был уверен. Сев, я спустил ноги на пол и всунул их в кроссовки.
Как раз в тот момент, когда я собирался пойти проверить остальную часть квартиры, меня инстинктивно потянуло к длинным двойным окнам вдоль задней стены спальни. Не включая свет, я подошел к ним и всмотрелся в ночь. Мое внимание привлекла бледно-желтая звезда.
